На смерть Поэта. Том 3. Высоцкий

На смерть Поэта. Том 3. Высоцкий

Герман Ломов

На смерть Поэта #3

Отчего умер Высоцкий? Перепой? Передоз? Общая изношенность организма алкоголем и наркотиками? Или был отравлен?! Если имело место отравление, было ли оно спровоцировано врачебной ошибкой или грамотно выстроенной операцией спецслужб?..В попытках выяснить истинную причину и обстоятельства смерти одного из величайших русских поэтов XX века без погони за дешёвыми сенсациями и ментальных спекуляций проведено настоящее исследование.Помимо установления гороскопа Поэта и его оценки на предмет обстоятельств кончины, пошагово разбираются события последних дней.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,

Мой хрип порой похожим был на вой.

И я немел от боли и бессилья,

И лишь шептал: «Спасибо, что живой»…

Я не ищу себе оправдания.

Просто мне надо писать.

Просто писать. И чтобы получалось.

Я так живу. В этом – мой смысл.

«Высоцкий. Спасибо, что живой»

Прошлый век. Середина семидесятых. Жилая окраина третьего города РСФСР.

Но всё равно провинция. Периферия. Вечер выходного дня. Я – дошколёнок. Сидя на полу, увлечён своими «мужскими занятиями»: то ли перепиливаю оловянного солдата маминой пилочкой для ногтей, то ли пытаюсь разместить очередного таракана на сидении игрушечной автомобильной модели. Рядом со мной на полу «Комета-209» – бобинный магнитофон, из которого грохочет гитара и разрывается мужской голос. Слова будто выблёвываются, согласные тянутся… Но голос, очевидно, обладает неким магнетизмом, силой чудовищного притяжения!

– Кто это? – доносится до меня голос отца.

 – Сколько ему лет? Чем он занимается? Где он живёт? Как он выглядит, в конце концов?

Я поднимаю голову и заинтересованно смотрю в его сторону. У дивана за накрытым столом восседает вся известная мне компания отцовских друзей с супругами. Отец многозначительно указывает на магнитофон. За спиной отца, облокотившись на его плечи, стоит мама. Все молоды, а потому счастливы…

– Кто-нибудь знает? – продолжает батя.

– Я «удочки закинул». Ребята обещали что-нибудь нарыть.

Это Федя Сухомлинов.

– Федя, – батя негодует. – Твои ребята уже две недели ничего не могут «нарыть». Голос мужика грохочет чуть не из каждого окна во дворе. Все, – отец делает акцент на этом слове, – его слышат, но никто о нём ничего не знает! Как такое может быть в нашей стране?

– Володя, он – в опале! – вмешиваются чуть ли не хором Козлов и Амишев.

– «В опале», – передразнивает их отец.