Бинтуронги

И восьмым, и третьим. Я рад, что поглазел на всю эту историю изнутри. И если кто-нибудь решит нас провести, то мякина ему не помощник.

Бинтуронги, вперёд! Вперёд, говорю!

Ладно, проехали.

Геннадий появился в пятницу

Геннадий появился в пятницу после работы, когда солнце ещё не село, но всё равно сядет.

О Геннадии ничего определённого сказать нельзя. Вот разве что он был густ на сравнения. Однажды он поднял глаза и сравнил увиденное с белой пушистой плесенью на трупиках больших тараканов, неспособных утонуть в голубом киселе.

Он слабо представлял себе кисели. И вообще представлял всё очень слабо, но достаточно часто и с удовольствием. Так он сравнил, и стало как будто бы легче, и можно стало жить дальше, чем он и воспользовался.

У Геннадия не было маний – ни величия, ни пиро-. Хотя как-то раз ему удалось совершенно случайно при помощи обычной колбасы разжечь распрю между двумя заглатывателями колбас. Огонь перекинулся на здание развеселительного центра, что способствовало сгоранию оного дотла.

Тёл потом черпали огромными вычерпывателями. А горожане, целый год нигде не танцевав, смотрели на Геннадия с большой укоризной на длинной ручке.

Геннадий заполнял своё существование не чем-нибудь, а непосредственно заполнением. Единственным человеком, которого Геннадий мог назвать другом, была его бабушка. Они любили вместе ходить за грибами, хотя, что это значит, Геннадий не знал.

Он бежал впереди подслеповатой бабушки, топтал грибы и ломал деревья, а та шла следом и еле поспевала ухаживать за искалеченными бедолагами. А ещё она пекла пирожки с задором и шаньги с удовольствием.

Собственно, именно она и называла Геннадия Геннадием. А больше его так никто не называл, даже он сам. В один из дней, когда ясно, что это четверг, Геннадий спросил бабушку, может ли воин, идущий дорогой своего сердца, желать, чтобы было по-другому, и вообще желать, а если может, то его ли сердца эта дорога.

И бабушка на другой день ласково потрепала его по голове.

Как-то во вторник бабушка тяжело заболела, умерла и кремировалась. Геннадий не опечалился: он ставил горшочек с пеплом на любимое место бабушки за столом. Точно так же, как и раньше с бабушкой, он с ним говорил, пускай даже интенсивность разговоров уменьшилась в десять раз, потому что раньше в основном ласково бормотала бабушка.