Русская мечта

Русская мечта

Геннадий Мартович Прашкевич

Александр Богдан

«Это в Америке можно начать с чистки обуви и заработать миллион. Американская мечта называется. А у нас?… Неужели теперь разрешат зарабатывать людям? Я бы Ляльке купил бронепоезд. Чего ему стоять на запасном пути?»

Остросюжетная повесть Г.Прашкевича и А.Богдана – четвертая в серии книг о становлении местечкового российского капитализма. Первые три: «Противогазы для Саддама», «Человек Чубайса», «Пятый сон Веры Павловны» выходили в издательствах «Вагриус» (Москва), «Мангазея» (Новосибирск), «Свиньин и сыновья» (Новосибирск – Томск).

Геннадий Прашкевич, Александр Богдан

Русская мечта

Катерина вздрогнула.

В бизнес-класс втолкнули Кошкина.

Лицо у него было разбито. Кровь скопилась в уголках губ, капала на дорожку под ногами. Кошкин неаккуратно сморкался и прикладывал к разбитым губам носовой платок, почерневший от крови.

– К вам… К вам…

Кошкина подталкивала мужская рука.

Упав в кресло под иллюминатором, Кошкин увидел фляжку с коньяком, неосторожно оставленную американцем на столике, и одним махом опростал ее.

И отключился. А человек, втолкнувший Кошкина в салон, пожаловался: «Совсем забодал, козел! Одни травкой гасятся, другие выпивкой, а этот что удумал! – И показал, что удумал этот: звучно похлопал себя ладошкой по голой лысине. – Ну совсем испорченный пассажир».

И вдруг до Катерины дошло: это же тот толстяк, что наступил ей на ногу в накопителе, и не извинился! И до Павлика дошло: это же тот самый фэтсоу, которого он окрестил Пахомычем.

Только американец смотрел на странного гостя с непониманием. В России все быстро происходит, подумал он. Мазер факеры. Почему в России все так быстро происходит?

Но на Катерину американец смотрел с восторгом и с ужасом.

Такой женщине просто так не предложишь дэйт, такую женщину нужно носить на руках. Поистине все в России неправильно.

– Ну, совсем забодал, – сердито отдул толстую губу лысый фэтсоу (он, понятно, имел в виду Кошкина).

 – Все Пахомыч да Пахомыч! А какой я ему Пахомыч? – пояснил он, нехорошо глядя на Павлика. – Никакой я не Пахомыч, а вовсе Романыч. А этот подойдет, пошлепает по лысине ладошкой, будто я лох. Пахомыч, говорит.

И спросил:

– Кто отнесет записку?

Первым ситуацию просек американец.

С небольшим опозданием, но он первым учуял темную опасность, исходящую от лысого толстяка. Серьезную опасность. Настоящую.