Человек Чубайса

Человек Чубайса

Геннадий Мартович Прашкевич

Александр Богдан

В основе любого крупного капитала лежит преступление. И только от личных качеств человека, преступившего закон, зависит: пойдет он в тюрьму или благополучно займет свою нишу в сфере современного бизнеса. Деловой человек Андрей Семин, начав с рэкета, пройдя через предательства и смерти друзей, через многочисленные искушения, движется к вершине, считая, что где-то там он сумеет наконец очиститься и где-то там ждет его спасение… Ему еще предстоит узнать, что на вершинах богатства недостаток кислорода ощущается порой сильнее, чем в отравленных болотах бедности…

Геннадий Прашкевич, Александр Богдан

Человек «Ч»

(Человек Чубайса)

(Любовь и тайны бывшего рекетира)

Часть I

Смерть неизвестного джазиста

1

Пока я отсутствовал, в городе произошли перемены.

На улицах стало грязней, ветер катал под ногами полопавшиеся пластмассовые стаканчики, шелестел затрепанными афишами. Поднялись цены на бензин (АИ-76 – 95 руб.

за литр, АИ-92 – 100). Вообще поднялись цены. И прохожие меньше улыбались (почти не улыбались), сумрачно отворачивали лица в стороны. После Америки, где самый последний черный бомж (есть там и такие) встречает тебя непременной улыбкой, всеобщая озабоченность казалось диковатой. Только неуничтожимый сладкий дым отечества (от лоточного шашлыка) остался прежним, хорошо щекотал ноздри.

Машины у меня не было – продал перед отъездом.

Вадик Голощекий обещал новенькую иномарку – по возвращении, но, вернувшись, я не нашел ни иномарки, ни фирмы, ни самого Вадика, ни даже бывшей своей жены.

Старая, как мир, и такая же пошлая история. Можно сказать, ничего у меня не осталось от прежнего мира, кроме квартиры. А хорошей новостью было только то, что я – дома. Вот летнее утро, вот чистое небо; вот жаркий июль, десятое; вот одна тысяча девятьсот девяносто третий год. Я дома и в кармане пять баксов.

А могло быть ни одного, усмехнулся я.

А могло быть не пять баксов, а, скажем, пять рублей. А могло и пяти рублей не быть.

Спустившись в метро, в переходе, ведущем на ГУМ, я увидел автомат, похожий на металлическую тумбу, украшенную гипсовой головой седовласого восточного старца. Рядом стояла загорелая девица в светлой майке, украшенной словом НЕТ, и в светлых джинсах. У ее ног хрипел карманный приемник. В этом мире того, что хотелось бы нам – нет… Девица в такт притоптывала длинной ногой.