Ледоход

– Господинъ… баринъ… пожалуйте чемоданъ… Извозчика надо?..

– Я повезу.

– Вотъ я повезу.

– Вотъ лучше я.

На пристани и на берегу, между извозчиками, шла уже отчаянная борьба за с?дока, и челов?къ десять накинулось теперь на Соню и ея брата. Рвали изъ ихъ рукъ чемоданы, рвали ихъ самихъ, тащили за полы, за рукава, расхваливали своихъ лошадей, свои фургоны, самихъ себя, и съ умоляющими нотами и жестами просили "дать заработокъ".

Яковъ остановился въ смущенiи: картина давно знакомая, хорошо знакомая; но за два года отсутствiя онъ уже отвыкъ отъ нея, и теперь эта дикая борьба за грошовый заработокъ производила на него особенно гнетущее, почти ошеломляющее впечатл?нiе.

Онъ стоялъ растерянный, и ему какъ то неловко и сов?стно было, что есть у него вещи, чемоданъ, подушки, что его упрашиваютъ, въ немъ нуждаются, что отъ него зависитъ "осчастливить" извозчика, предоставивъ отвозить себя…

– Господинъ… баринъ… дозвольте… я дешево возьму, я отнесу ваши вещи.

С?дой, измученный еврей, фигуркой похожiй на мальчика, угасшими глазами смотр?лъ на Якова и протягивалъ къ нему руки, какъ въ молитв?.

– Я отнесу… за пять коп?екъ… до дому, до вашего, до самой квартиры… куда надо… куда захочете.

Но уже одинъ изъ извозчиковъ вырвалъ изъ рукъ Якова чемоданы и, взваливъ ихъ на свой фургонъ, сталъ взбираться на него самъ.

– Садитесь же, что ихъ слухать! Разв? они что понимаютъ! Разв? у нихъ кони! – весело горланилъ извозчикъ-поб?дитель. – Ползутъ, какъ вошь по струн?. А я васъ доставлю въ двадцать минутъ, въ одинъ моментъ… Посмотрите, какой фургонъ, прямо экспресный по?здъ, и больше ничего… Садитесь, садитесь, сейчасъ увидите, какъ полетитъ.

С?дой еврей съ тоской и болью смотр?лъ на чемоданы Якова, которыхъ ему бы, пожалуй, и не поднять, и губы его беззвучно шептали…

II

«Экспресный по?здъ» тронулся.

Дорога шла вдоль р?чного берега, и грязь была з?сь такая, что лошади, жалкiя и обл?злыя, съ язвами на спин? и опухолями на ше? и кол?няхъ, еле вытаскивали ноги. Весной р?ка зд?сь разливалась и м?сяца на полтора превращала окрестности въ непроходимую топь.

И теперь еще, л?в?е, у камышей, сверкало обширное болото, гнилое и смрадное. Ядовитыя испаренiя желтоватою мутью тяжело стлались надъ какой поверхностью, медленно, но неудержимо расползались по сторонамъ, обволакивали и городъ, и деревни и развивали въ нихъ злыя бол?зни…

Во время разлива къ р?к? добираться приходилось "горой", и это было мученiемъ и для лошадей, и для людей.