Глубинная почта

Найди его, найди,

Отчаянье развеяв,

За шелестом в груди,

Земной оси левее,

В борении крыла

И спёкшемся сугробе —

Как жизнь тебя нашла

У матушки в утробе.

Как бы добраться до неба…

Как бы добраться до неба Монголии,

Огненно ясного, медленно грозного?

Только не надо про нёбо магнолии

Врать на ходу из вагона нервозного.

Может, мне сдаться секретным товарищам

С белыми лампами и папиросами,

Тварям, пытающим, бьющим и старящим

Не подлежащими свету вопросами?

Может, мне прыгнуть с раздутыми жабрами

С крыши обкома, алеющей скатами,

В путь, проведённый во сне дирижаблями,

Газом горючим летуче раздатыми?

Или в «Победе» с покатою крышею

Ехать бензиновой степью казахскою,

Краем, где кажется дальше и выше и

Гулко застелено плиткой метлахскою?

Или по лесу в рассветном волнении

Топать, шурша всевозможными травами,

Живородящими время от времени,

Верхними, нижними, левыми, правыми…

Может быть, менее мне или более

Боли отпущено до преткновения

И не увижу я неба Монголии?

Ну, так тем более! И тем не менее…

В дремучем саду…

Памяти Володи Антокольского

В дремучем саду на старинной картинке

Весь воздух завален штрихами лучей

И нежно царапают кожу песчинки,

Когда поднимает глаза книгочей

От жёлтых страниц к небесам за границей,

Где птицы застывшие в гору летят

И пахнет иголка гравёра зарницей,

Пуская в штриховку расчётливый яд.

И тучи на страже стоят горизонтом,

И греки в ущелье незримо бредут

Над чёрным, эвксинским, безжалостным понтом

В грузинского царства железный кунжут.

В дремучем саду начинается ужин,

На белую скатерть – тяжёлый листок,

И мёртвый живому до смерти не нужен…

Но мёртвый и так уже не одинок.

Что к ужасу ближе?..