«Третьяковка» и другие московские повести

«Третьяковка» и другие московские повести

Елена Грантовна Степанян

В книгу вошли помимо новых «московских повестей» ранее публиковавшиеся поэтические произведения, а также пьеса-притча «Сказка о Медведе, о прекрасной Принцессе, о мудром Вороне и о железных башмаках».

С другими произведениями Е. Г. Степанян можно познакомиться на сайтах www.proza.ru и www.stihi.ru (поиск по фамилии автора).

Елена Степанян

Третьяковка и другие московские повести

I. Московские повести

Третьяковка

Что это было?

Что это означало?

Девочка ходила в Третьяковку

Чуть не каждый день,

Порою дважды на день.

Приходила

И, для виду побродив по залам,

На скамейке перед «Мокрым лугом»

Просидеть могла хоть целый час.

Иногда она брала с собой подружку

Или сразу двух,

Чернявых и смешливых.

Долго высидеть им было трудно,

Но они старались как могли

И тоже

На Васильевский пейзаж глядели

И шептались,

Как о чем-то очень важном,

А потом все вместе уходили.

Старая смотрительница зала

Этих посещений не заметить

Не могла.

Смотрительницы залов

В Эрмитаже, Третьяковке, Лувре, Прадо

Так порой приметливы и зорки,

Так догадливы,

Хранят такие тайны,

Что иных шедевров подороже.

Но понять, что здесь происходило

Чуть не каждый день,

Порою дважды на день,

Было слишком трудно.

Люди мыслят

Прецедентами,

А этот «Мокрый луг»

Был одним-единственным на свете…

Девочка ходила и ходила…

И смотрительница потихоньку

Все же сделала попытку разобраться

В том,

Что на глазах ее творится.

И она, и две ее подружки

Часто приходили в школьной форме.

Но, скорей всего, они учились

Не в десятом, а в девятом классе.

Выпускнице не позволят слишком долго

Пропадать в музее,

Мамы-папы

Пред лицом великого событья —

Поступленья в вуз —

Бывают очень строги.

Значит, это был девятый класс…

Детство не закончилось,

А юность наступила —

Самая счастливая пора.

Время расцвести и размечтаться

Вдаль и вширь,

И наплевать на то,

Что не сбыться ни одной мечте.

По шестнадцатому году все

Хорошеют,

Но ее краса

В этот год была

В особой, чудной силе —

На нее не пялились мужчины,

А глаза смущенно отводили.

И она, пренебрегая всем,

Дни, которым никогда не повториться,

Проводила в Третьяковке, в этом зале,

В обожании Васильевской картины.