Корнет Савин

Искажённый ненавистью взгляд Якова Спиридоновича искал виноватых, пока не остановился на огромной деревянной двери с фигурной табличкой «Библиотека». Кульман резко вскочил с пола и подкрался к двери – по-рысьи, почти бесшумно. Он даже дыхание затаил, предчувствуя добычу. Осторожно потянув ручку на широкой створке, директор без единого скрипа открыл дверь и шагнул в просторный зал лицейской библиотеки.

Здесь стояла та особая благоговейная тишина, которой отличаются храмы, музеи и книгохранилища. Высокие стеллажи с рядами золочёных корешков казались воплощением незыблемого покоя.

Но за каждым из них мог скрываться тот, кого так страстно желал видеть директор.

Продолжая красться по-кошачьи, Кульман пристально всматривался в каждую тень. Он судорожно сжимал кулаки – так отчаянно ему хотелось найти шалопая и, схватив за ворот, вытащить из норы и выпороть на славу. Директор чуял, что Савин где-то здесь и, переполненный возмущением, шипел сквозь зубы:

– В такой-то день… Спектакль мне решил сорвать! Вот негодяй!

Но ни за тёмными шкафами, ни за книжным полками, ни за тяжёлыми оконными шторами Савина не оказалось.

Внутреннее чутье Кульмана всё же подсказывало, что цель рядом. Но глаза то ли от старости, то ли от злости, помутившей рассудок, ничего не обнаруживали. Только трещины да пыль на ножках стеллажей, которые давно требовалось заменить.

Сплюнув от огорчения и безысходности, Яков Спиридонович направился к выходу. Он нарочно шаркал ногами, как неуклюжий старик, неуверенно восклицая:

– Ну не мог же он улететь!

Кульман ещё раз оглянулся и сердито проговорил, обращаясь к стеллажам, скрывавшим тайну:

– Ну ничего, я этому щеглу крылья-то обрежу!

Он зловеще поднял палец вверх, чтобы подчеркнуть важность своих слов.

Такая угроза не сулила ничего хорошего злосчастному Савину, осмелившемуся так нелепо шутить в торжественный день. Но, по всей видимости, в библиотеке его не было, и Яков Спиридонович с усталым вздохом вновь направился к двери. Вдруг до слуха его донеслось слабое шуршание. Кажется, в дальнем углу кто-то пошевелился… Эти звуки несказанно обрадовали директора.

– Ах ты дрянь! – вскричал он, бросаясь на шорох, как кот, подкарауливший мышь.

Савин как ни в чём не бывало сидел за маленьким столиком и читал толстую книгу. Он был уже одет и загримирован для роли – алый камзол, воротник-фреза, берет с пышным пером и белокурый парик. При виде директора Савин и бровью не повёл.

Зато лицо Кульмана окрасилось злобным ликованием.