Пароход

Полгода назад, когда он впервые назвал её Лилей, она вопросительно взглянула на него и переспросила: «Как вы сказали, мсье?» «Лиля, – повторил он и пояснил: – Если бы ты была русской, то близкие тебе люди и твои друзья называли бы тебя Лиля». «Лиля?, – повторила девушка, привычно ставя ударение на последнюю букву, поскольку отец и подруги сокращённо называли её Лили?. «Нет, – поправил он: – Ли?ля. Ударение на вторую букву. Послушай, как ласкательно звучит: Лиля, Лилечка, Лиленька, Лилианночка». «Ли?ля, – теперь правильно произнесла она, чуть подумала и сказала: – Мне нравится, – но тут же строго определила пределы своего «нравится»: – Но так меня называть будете только вы, мсье!»

Взяв у девушки конверт и, усматривая вопрос в глазах юной парижанки, вот-вот готовый слететь с её губ, и наверняка зная, что его слова будут не тем ответом, какой бы она сейчас хотела от него услышать, он всё-таки сказал:

– Да, я помню, что должен твоему отцу за комнату.

В ближайшие дни я непременно заплачу. Я не видел его уже три дня, и поэтому не мог сообщить ему об этом. Он ещё не вернулся из Лиона?

– Мсье! – воскликнула девушка, не скрывая возмущения. – О чём вы?! Да и?.. Да и разве мой папа когда-то спрашивал с вас деньги?!

– О чём же тогда ты хотела меня спросить?

– То, о чём уже целый месяц не спрашивала, мсье!

Он снова улыбнулся:

– Нет, Лиля. Наш пароход пока не пришёл.

– М-м-м! – Девушка сделала капризное личико, раздражённо топнула каблучком, резко повернулась и стремительно направилась по коридору.

Пройдя несколько шагов, Лилиан остановилась, обернулась и почти выкрикнула: – Мсье! Прошу вас не забывать: вы хоть и русский, но я – француженка!

Она гордо выпрямилась, как две минуты назад выпрямился мужчина, услышавший из-за двери её голос, опять издала недовольное: «М-м-м!» – вновь топнула ножкой и умчалась.

Он тихо и грустно засмеялся ей вслед. Вот и назвал бы это «М-м-м!» коровьим, но она, злясь, как сейчас, так потешно «мыкает», что вызывает у него только смех. Ой, девчонка!.

.

Принесённое Лилей письмо было, конечно же, от Миланы. Кроме неё ему больше никто не присылал писем. На конверте по-русски было написано: «Г-ну Алябьеву». Такие письма Милана присылала ему каждую пятницу. В них находились короткие приглашения: «Серёжа! В субботу ждём тебя на ужин», и ниже вензелем стояла буква «М». «Ждём» – это, то есть, она и её супруг. «На ужин» – это, значит, ровно в шесть часов вечера. Текст приглашений редко отличался друг от друга.