Дела-то житейские…

Никаких надежд на недоразумение, злую шутку не осталось. Теперь с этим знанием надо было что-то делать, решать, как ей жить дальше, но сил не осталось. Их едва хватило, чтобы добраться до дома. Проплакав весь вечер и всю ночь, выпив все успокоительные в домашней аптечке, Инна взяла себя в руки – слезами горю не поможешь.

Утром вышла погулять с Катечкой и Дашей, зашла в магазин за молоком. При ее появлении женщины в очереди смолкли, все взгляды устремились к ней, словно впервые ее увидели. Выходя из магазина, услышала шепоток за спиной:

– Эта?

– Да-да, эта!

Инна гуляла с дочками по аллее между домами и всюду наталкивалась на любопытные взгляды.

Благодаря телеграмме ее беда явно стала сенсацией дня. Многие смаковали новость, надеясь, что их семьи подобные потрясения обойдут, что они не окажутся следующей мишенью. В душе Инны закипала злость: за что ей этот позор? Она-то чем провинилась? Пушкарев гуляет по Питеру и, вполне возможно, не один, а она тут вынуждена прятать глаза от людей. От нее ждут каких-то действий, но что бы она не предприняла, это будут обсуждать и осуждать.

Вернувшись с прогулки, Инна накормила детей, младшую уложила спать, старшую отпустила к подружкам, а сама взялась за телефон. А тот, словно ждал этого момента, разразился трелью, на экране высветилось привычное «Любимый». В трубке раздался такой знакомый, но как-то чересчур жизнерадостный голос:

– Привет, Кошка! Как вы там? Что новенького в городке и дома?

– Привет, Пушкарев. Есть кое-какие новости. Ты там стоишь или сидишь?

– Стою… а что такое?

– Лучше сядь.

Тут мне телеграмму доставили, адресованную тебе. Сейчас зачитаю, – Инна взяла в руки злополучный листок, – «Денис поздравляю рождением третьей дочери тчк». Я присоединяюсь к поздравлению и хочу знать, что это значит.

– Понятия не имею. Чья-то глупая шутка. Выброси и забудь.

Жизнерадостность из голоса мужа пропала. Теперь он звучал напористо.

– Да? Я даже знаю чья. Сорокина Людмила Николаевна тебе знакома?

– Нет, впервые слышу.

– Может быть, тебе напомнить адрес, чтобы память прояснилась?

Инна назвала улицу, дом, номер квартиры. В трубке повисла минутная пауза.

– Ты что, там была? Разговаривала с ней?

– Да, конечно. Познакомилась и с твоей подружкой, и с вашей дочкой, – пошла на блеф жена. – Ее версию я выслушала, теперь хочу услышать твою.

В трубке вновь повисла минутная пауза. Инна ждала, чувствуя, как вновь душит обида.

– Эта стерва не докажет, что ребенок от меня.