Дела-то житейские…

Не я один к ней ходил, – хмуро выдал Денис.

– Час от часу не легче! Можно списочек кандидатов в отцы? Я вывешу на дверях клуба. Чтобы не мне одной в спину пальцем показывали. Трудно быть единственной мишенью всеобщего любопытства.

– А что, в гарнизоне уже знают?!

– А ты думал! Телеграмма поступила на нашу почту, и мне ее принесли в распечатанном виде.

– Ой-ё… Бли-ин… – голос Пушкарева задрожал.

– Так тебе и надо! Обидно то, что опозорился ты, а расхлебывать пока приходится мне. Кстати, когда ты ходил к этой… Сорокиной… Ты ее так же называл? Стервой? Или как-то иначе?

– Слушай, Кошка, кончай издеваться.

– Это тебе плохо?! Это мне здесь плохо! А тебе там, в Питере, где никто ничего не знает, вполне нормально. Это не тебя столько времени обманывали! Паршивец!

– Я, конечно, виноват. Ты, главное, не пори горячку. Ничего не предпринимай. Я вернусь через три недели, поговорим. Будь умницей.

– Да?!! Ты развлекаешься, а я должна «быть умницей»? Нет уж, дорогой, теперь моя очередь действовать.

Гнев Инны вырвался наружу, она уже не могла его сдерживать.

– Что ты собираешься предпринять? Где вас искать? – голос мужа звучал растерянно.

– Искать нас не надо, звонить тоже, ты для меня умер. Сдох! Понял?! Всё.

Жена нажала кнопку отбоя, швырнула телефон на тахту и, размазывая по щекам слезы, побежала к аптечке за валерьянкой. На пороге комнаты стояла Юлька. Инна не слышала, как она вошла.

– Ну ты, мать, даешь… – только и смогла она вымолвить.

Некоторое время спустя, немного успокоившись, подруги сидели на тахте и рассуждали.

– Завтра напишу заявление на увольнение и поеду в город за билетами на самолет. Не могу больше здесь оставаться.

– Одумайся! Все-таки десять лет вместе… двое детей… Ведь он тебя не бросает, не выгоняет. Это ты рушишь семью! Своими руками! Ну, гульнул мужик, с кем не бывает? Ведь он не собирался заводить детей с этой… Птичкиной.

– Тебе легко говорить! У твоего детей на стороне нет.

– Да у моего тоже все рыло в пуху.

Инна вынырнула из своей обиды:

– Юлька, ты… беременна? И скрывала от меня?

– Как раз вчера собиралась поделиться, да тебе не до этого было. Вот я и говорю – перетерпи, и все наладится. Все ж таки семья.

– Семья, говоришь? Да от семьи осталась лишь видимость. Раньше мы ходили вместе на рыбалку, за грибами, в кино, зимой на каток. А с тех пор, как Катечка родилась, всё переменилось.