Стыд

Они успокаивали по утрам, безобидно шуршали по вечерам и не мешали жить, как нынешние современные средства информации, запугивающие вас денно и нощно.

Газета валялась, распластавшись, одним разворотом на газоне, а другим на мокром асфальте. Теперь ни ветер, ни дождь не сдвинут ее? с места. Она здесь навечно, пока колеса машин не превратят ее? в серую, непонятную субстанцию, трансцендентную массу…

Мадам Сабль отвлекла меня от размышлении? о старои? газете. Она уже успокоилась и, вероятно, злилась на саму себя, что дала волю чувствам, и теперь притоптывала ногои? в коричневои? туфле по нате?ртому до блеска полу:

– Советую вам, дорогая Анна, держать наготове дождевик и рюкзак с вещами, а иначе натерпитесь, как я тогда, ночью, почти голая, в плаще поверх ночнои? сорочки.

Отелеи? в нашем городке немного, «Золотои? лев» да «Виадук», и они маленькие, как вы знаете. Место у нас не туристическое. Так что советую забронировать номер. Хотя что толку, все? равно в отеле набьются все соседи с нижнеи? дороги, а это человек двести.

По дороге в сторону виадука проехал же?лтыи? «каблучок» почтальона. Он подхватил колесами газету и проне?с ее? на несколько метров правее, к подножью старои? лестницы. Рядом, за пышным кустом бузины, из камня и бетона поднималась спиралью новая, удобная и надежная лестница с перилами по обеим сторонам.

Впервые я поднялась на виадук именно по старои? лестнице. «Че?ртова» – так прозвали ее? в городе. Новую, за кустом бузины, я заметила уже потом, поднявшись метров на десять вверх.

Поначалу я даже испытала удовольствие от подъе?ма. Широкие деревянные ступени удобно ложились под ноги. Но вскоре они сбились со сче?та, следуя вверх неровными шпалами, положенными на разнои? высоте. Мне приходилось высоко задирать колени, подтягиваясь, почти касаясь животом земли.

Где-то посередине пути я оглянулась и посмотрела вниз. Лучше бы я этого не делала. Подъе?м оказался очень крутым. Я и не представляла, как можно теперь спуститься, не сломав шею.

«Не паникуи?!» – приказала я сама себе, а сердце прыгает в груди.

Деревянные ступеньки становились все? хуже. Побитые термитами и временем, они шатались под ногами, рассыпa?лись трухлявыми поленьями, и наконец, пропали. Метров за десять до конца подъе?ма, ступени исчезли совсем. От лестницы остались лишь углубления в гладкои? и скользкои?, как ле?д, земле. Оглянувшись еще? раз вниз, я поняла, что никогда не спущусь.