Власть женщины сильней. I

Под пытками не молчат!

Она вздрогнула, когда гневный рык колыхнул пламя свечей в подсвечнике:

– Довольно! Да, под пытками не молчат, – ворот сутаны показался очень тесным. Он двинул головой и почти прошипел: – Однако немногие слышат такие признания.

Юлия нервно усмехнулась:

– Кланяться своему сыну и говорить ему «святой отец»! Как вы могли так поступить… Почему я не убила вас?! Берегитесь, мне терять нечего!

– Прекратите истерику, синьора. Он будет умным кардиналом, когда вырастет. Даже умнее меня.

И кланяться вы будете его мудрости. Ну, а терять-то вам есть что! Будьте благоразумнее, чем прежде, – Перетти почти совладал с собой, лишь кровь еще шумела в ушах.

Вдруг ослабев, Юлия вернулась к столу, тяжко опустилась на скамью и опустила голову на руки. Она молчала, а взгляд мужчины скользил по очертаниям ее фигуры. Перетти едва не вздрогнул, словно его застали за подглядыванием, когда маркиза глухо проговорила:

– Позволь мне увидеться с Бенвенуто. Верни мне сына или убей меня, Феличе.

Чего ты боишься?!

– Будь уверена, не тебя и не тех головорезов, что стерегут тебя в этой забегаловке, – он издевательски усмехнулся и лишь после заметил, что поддался на ее уловку и сменил отчужденное «вы» на привычное «ты». Лицо исказилось в гримасе досады.

– Я знаю, что ни я, ни мои слуги не пугаем тебя. Ты и тогда ничего не боялся, а уж сейчас… Я иначе представляла себе эту встречу.

– В таком случае, оставайтесь со своими фантазиями. И не беспокойте ими более ни меня, ни, тем более, монсеньора Монтальто.

Перетти подхватил свою шляпу с табурета, широкая ладонь с длинными сильными пальцами ударила по двери, распахивая ее.

– Я убью тебя, – короткая фраза догнала его как нож, брошенный в спину. – И заберу сына.

Он вздрогнул так, словно и в самом деле почувствовал удар. Тяжело повернулся. Кровь мгновенно дала в голову, отчего на щеках проступили багровые пятна, помутнели глаза.

– Что ты сказала?

Маркиза поднялась на ноги, встала против него и с холодной решимостью, глядя прямо в налитые яростью глаза проговорила:

– Я убью тебя и заберу Бенвенуто.

Я избавлюсь от тебя навсегда, Феличе Перетти.

– Не я желал этой встречи.

– Но ты пришел.

– И жалею об этом.

– Но даже всесильный Сикст не в силах вернуть время назад, – она смотрела на него снизу вверх, не скрывая издевки и презрения. Но за всем этим, словно птица о стекло, билось глубоко в груди чувство, которым она жила все это время.