Литвинка. Книга 1

Девочка прислушалась, и ей показалось, что она начала различать эти слова:

Я коснусь тебя брызгами утренних рос,

Полевою травою и россыпью звезд.

Река словно шептала ей свои секреты, пела песни, рассказывала истории.

Я увижу твой образ в витражном стекле,

В хрустале отражений всех рек на земле.

Они повторялись, словно слова той молитвы, которую она читала в храме.

Я услышу тебя в звонком смехе детей,

В тихом пенье цикад, в голосах лебедей.

Пение реки завораживало, усыпляло девочку.

С трудом разлепляя смыкающиеся сном веки, она попыталась проснуться, но не смогла. Тогда она попыталась пошевелиться, и, когда ей это удалось, внезапно почувствовала под собой жесткие холодные камни. Она распахнула глаза и увидела себя стоящей на самой вершине высокой горы. Далеко внизу колыхались леса и текли реки, зеленели долины и темнели горы. Ветер свистел у нее в ушах, она не могла пошевелиться от сковавшего ее холода, ледяные вихри выдували из ее тела последние искры тепла.

Но когда она почувствовала, что окончательно замерзает, ветер стал утихать, отзываясь у нее в ушах громкой нескончаемой песней, состоящей из свиста и завываний, которая становилась все тише и тише, пока в ней не начал звучать уже знакомый девочке шепот, вторящий недавней песне огня и реки:

Я приду к тебе в точно условленный час,

Увести тебя в вечность, венчавшую нас.

Звучание новых строф повторялось эхом, с каждый разом все тише и тише, словно звук уходил вместе с неведомым исполнителем, удалявшимся все дальше и дальше:

И тогда, в облаках белоснежных вершин,

Я уже никогда не останусь один!

Девочка хотела остановить его, но не могла пошевелиться.

Тело словно перестало подчиняться ей и тяжелым камнем пригвоздило ее к влажной прохладной земле, из недр которой продолжал струиться тихим шепотом, словно ручейком, постепенно затихая, неведомый голос, почти прошептавший последние слова:

Если все еще любишь, зажги мне свечу.

Ничего, кроме памяти, я не хочу!

И тогда маленькая девочка заплакала. Заплакала от бессилия и страха, оттого, что у нее внезапно сжалось от неведомой боли сердце. Она плакала все громче и громче, до тех пор, пока ее рыдания не заглушили таинственный голос. Ей казалось, что она сама начинает растворяться в своей боли и море своих слез, до тех пор, пока остатки ее сознания с тихим плеском вдруг исчезли, словно канули на дно.

– Она выживет.