Яблоневая слобода

Сергеев даже ответить не успел.

Пришлось-таки вылезать из под тёплого одеяла.

Приняв душ, Сергеев позавтракал остатками заказанного вчера вечером обеда (судя по душку, спагетти болоньезе уже тогда были не первой свежести). Микроволновка как обычно разогрела тарелку, а не еду. Запихивая в рот комки холодных слипшихся макарон, Сергеев проглатывал их, почти не жуя.

Чтобы его вот так пригласил к себе лично Шеф… Неужели что-то сдвинулось с мёртвой точки? Когда он устраивался в редакцию журналистом со своим свежим филологическим дипломом, Шеф, конечно, рассыпал перед ним спелую клюкву – обещал карьерный рост и всё такое, только вот за два года, что Сергеев проторчал на позиции редактора ленты новостей с обязанностями корректора, о перспективах пришлось почти забыть.

Стоило, наверное, приложить усилия. Хоть какие-нибудь. Инициативу проявить. Внести пару ценнейших предложений. Или пройти лидерские курсы. От этих мыслей аж челюсть свело.

С другой стороны, Сергеев слабо представлял, как надо извернуться, чтобы проскочить в корреспонденты с интересными заданиями и командировками.

Ему, правда, иногда скидывали сверхсрочные простенькие темы, на которые у других сотрудников не хватало времени (или желания).

Все бывшие сокурсники уже при должностях, окладах, премиях, перелётах с золотыми картами, курортах, психотерапевтах. А Сергеев… Ну, зато он может сколько угодно спать по утрам. Хорошее утро, как известно, начинается когда выспался. Выкусите, достигаторы на антидепрессантах.

Кстати, не забыть бы заказать что-нибудь на обед.

А то брат опять устроит истерику по поводу пустого холодильника и мизерной зарплаты своего «сожителя». После того, как Сергеев съехал от несостоявшейся невесты и вернулся к брату, тот не уставал закатывать глаза и твердить высокопарные речёвки о самореализации, саморазвитии, процессах, ресурсах и выходе из зоны комфорта.

Позавтракав, Сергеев наспех оделся и помчался в редакцию. Метро оказалось на удивление пустым. Как будто все пассажиры распределились по другим линиям или просто решили проигнорировать необходимость куда-то отправляться.

Поезд быстро набирал скорость, и темнота за окном стала приобретать очертания. Лицо Сергеева, отражавшееся в стекле, вдруг как будто слегка размылось, приняв злобное выражение. Сергеев встряхнулся, зажмурился и снова посмотрел на окно. Внешность казалась вполне обычной. Яркий свет вагона и мрак тоннеля заостряли черты и придавали лишнюю контрастность, из-за чего лицо казалось постаревшим.