Слово императора

Слово императора

Дарья Кузнецова

Пролог

Империя Руш, столичная резиденция — замок Варуш

Император Руамар Шаар-ан

Просторный кабинет, выполненный в классическом стиле в зелёных тонах, полнился светом. Он струился сквозь распахнутые настежь огромные окна, заливал всю комнату и нес ощущение счастья. Переплетаясь с запахом моря, с криками морских птиц и шелестом прибоя, солнечные лучи прославляли торжество жизни и надежду на светлое будущее. Кажется, даже сам свет радовался окончанию долгой кровопролитной войны.

Войну эту начал не я, а мой отец император Шидар. Тогда я был совсем мальчишкой, смотрел ему в рот и разделял его пренебрежительное отношение к беззубым, которых волею Первопредка надлежало стереть с карты мира. Понимание пришло много позже, со смертью друзей и обнищанием когда-то богатых процветающих земель.

У людей есть поговорка: «Худой мир лучше доброй ссоры», и я сейчас очень хорошо понимал её смысл. Понимал и разделял. Заняв место Шидара и столкнувшись со всеми проблемами империи разом, я понял: есть только один выход — примирение с людьми. В противном случае в войне не будет не только победителей, но вообще выживших.

И вот сейчас, когда тяжелый и нервный труд установления мира подходил к концу, когда подписаны решающие соглашения, когда найдена договоренность по самым сложным и болезненным вопросам, всё это могло рухнуть из-за самоуправства одного малолетнего идиота.

Я стоял у окна, заложив руки за спину, смотрел на море и чувствовал лютую жажду крови. Солнечный свет сейчас радовал мало, скорее даже раздражал. Давно, очень давно я не чувствовал такого бешенства, когда инстинкты готовы вырваться из-под контроля разума. И осложнялось всё тем, что до такого состояния меня довел тот, от кого я меньше всего ждал проблем. Самое близкое существо в обитаемом мире, кому я доверял полностью, как себе, и на кого, думал, могу рассчитывать в любом вопросе.

С тихим шелестом открылась дверь, и Мурмар скользнул внутрь. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы определить его состояние и настроение. От брата веяло решимостью, раздражением и упрямством.

Моего настроения подобная смесь не поправила...

— Привет. Вызывал?

— Ну давай. Оправдывайся, — проговорил я, не оборачиваясь. Боялся, что, заглянув ему в глаза, всё-таки не сдержусь и собственными руками обезглавлю империю. — Мне очень интересно знать, чем ты думал, когда принимал это решение.

— Чем-чем, — огрызнулся он.