Медвежье сердце

— Я могу уйти, — спокойно произнес Авериус Гарана.

— Нет, господин! Простите! Все выйдут! — торопливо замахал руками хозяин дома. — Немедля! Ну! Ну же!

Селяне, которым так и не позволили утолить их любопытство, нехотя потянулись из домика. Внутри остались лишь хозяин с женой, да их трое детей. Двое самых младших прятались за здоровенным сундуком в дальнем углу комнаты и с опаской выглядывали время от времени. А старшая девочка, лет семи от роду, вытянулась на кровати среди множества перин и одеял.

Малышка была бледна и слаба.

Холодная испарина покрывала лобик, отчего мелкие пшеничные кудряшки слиплись от пота на висках и шее. Темные синяки пролегли вокруг очей. Было видно, как под сомкнутыми веками блуждают глаза. Иссушенные губы ребенка спеклись беловатой коркой.

Авериус Гарана подошел к девочке и жестом велел матери подняться. Та послушно уступила место незнакомому чародею. В смутной надежде, что ему удастся спасти ее дочурку.

Керика встала подле брата и жестом показала Ивросу, чтобы тот подошел ближе и подал свечу со стола.

И пока импери ходил за простым глиняным подсвечником, братья Корвесы опустились на лавку у самого входа. Норлану почудилось, что Бергард с довольным видом ухмыльнулся, глядя на него. Вероятно, одобрил то, как Иврос без раздумий вступился за архимага, хоть это вряд ли вообще требовалось.

Ив подал свечу мастеру над рунами, а сам встал за изножием кровати, чтобы наблюдать за действиями чародеев.

— Когда ей стало плохо? — Авериус Гарана коснулся лба девочки. Затем бережно нащупал пульсирующую жилку на шее.

Нахмурился.

— Прямо с утра, — слабым, заплаканным голосом ответила мать. Они стояли вместе с мужем в шаге от детской кровати. Муж обнимал несчастную жену за плечи. — Она проснулась вялая. А к обеду слегла. Совсем занедужила. Даже не просыпается.

— Ваш супруг сказал, ее укусили в руку, — архимаг осторожно перевернул левую ручку девочки, которая лежала поверх одеяла, но кожа на ней была чистой.

— Да, в правую ладошку, — пояснила женщина.

— Десять дней назад дети лазили на чердак за яблоками, — добавил ее муж.

— А когда спустились, Кенна пожаловалась, что ее в темноте кто-то цапнул. Мы посмотрели на укус и решили, что это крыса. Ранку обработали и забыли. Кенна про нее не вспоминала, да и затянулось быстро. Мы и подумать не могли…

Тем временем Авериус Гарана извлек из-под одеяла правую ладошку девочки, холодную и потную, сжатую в неплотный кулачок. Бережно распрямил пальчики. Позволил сестре посветить на место укуса.