Берег птицелова

Берег птицелова

Итта Элиман

Глава 1 На буксире

Эмиль рассеянно погладил шершавый край секретера, решая, стоит ли открывать ящик. Конечно, открыл. Достал большой светлый конверт и задумался, медленно поворачивая письмо то вправо, то влево, глядя, как играют на бумаге теплые пятна осеннего солнца, льющегося в окно.

Он стоял перед письменным столом голый по пояс, в одних ситцевых пижамных брюках - очень высокий, очень стройный и очень ещё молодой человек.

По его тощей, чуть сутулой спине легко можно было бы изучать пластическую анатомию: линии и формы всех, даже самых мелких мышц, строение позвонков и рёбер, особенности поворота шеи в лёгком наклоне головы.

Если бы кто-то чужой сейчас видел Эмиля, ему могло бы показаться, что юноша зашёл в чужую спальню с дурной целью, ради воровства. Слишком уж опасливо и тихо он двигался. Словно совершал что-то предосудительное или глупое, и не желал быть застигнутым врасплох.

На самом же деле Эмиль поступал так потому, что в комнате спала его женщина, а он не хотел её разбудить, и не хотел, чтобы она увидела письмо и заинтересовалась его содержанием. Не тот он был человек, чтоб обнажать свою уязвимость даже перед Иттой.

Кровать скрипнула и Эмиль повернулся. Плавным, спокойным движением, всем торсом - гибким, помеченным несколькими шрамами на боку и животе. Повернулся, быстро убирая письмо обратно в ящик – не глядя, с тем небрежным автоматизмом, с которым мы умеем пользоваться знакомыми вещами на ощупь.

Юноша был не столько красив, сколько благороден. Умное вытянутое лицо, тёплые карие глаза, резкие скулы. Прическа выдавала в нем человека, не слишком часто заглядывающего в зеркало, и пускающего на самотёк рост кудрявых, цвета мокрого песка, волос.

Убедившись, что Итта не проснулась, и что паломничество к письму осталось не замеченным, Эмиль взглянул на спящую девушку, на темные, длинные волосы, вольготно лежащие на подушках, на расслабленную кисть, скользнувшую с края кровати и повисшую над полом, словно над бездной, на смуглое плечо, ускользающее под одеяло.

Постояв с минуту-другую, Эмиль перевёл взгляд в угол, где за печкой, привалившись друг к другу, как идущие с вечеринки пьяницы, пылились два тусклых меча тёмной озерской стали. Он беззвучно вздохнул, тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, затем осторожно собрал со стула одежду и вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.

С недавних пор он взял в привычку гулять утром по лесу.