Однажды...

Только мечники властителя Арраса и стрелки северного лена оставались еще в строю. Но у охотников Грани больше не осталось в колчанах их дальнобойных стрел. А мечи … Что же, мечи еще не побывали в деле. Ну, а последнее слово скажут мизерекорды целителей. Судя по всему, до рассвета изо всех аррасцев в битве доживут только они.

***

День, когда мама случайно обнаружила одну из моих способностей, я запомнила навсегда. Наверное, потому, что на мамином лице так отчетливо проявились в тот момент сначала недоумение, потом ужас, а потом и отвращение.

Тем утром мама порезала руку. Она перемывала стеклянную посуду из серванта и один из бокалов отчего-то раскололся в ее ладони. Мама вскрикнула, отдернула руку и оглянулась на меня. Я сидела за своим детским столиком и активно воевала с молочными пенками в бокале. Их все до единой необходимо было выплюнуть на блюдце.

- Дай! – требовательно распорядилась я.

Прекрасно помню, что было солнечно и тихо. За окном кухни шелестят ветви цветущей черешни, тепло и окна распахнуты.

- Дай! Дай мне! – требовала я и тянулась к маминой пораненной ладони.

- Да погоди ты! Мне нужен бинт и перекись, подожди!

- Дай, мама!

Я бросила свою войну с пенками и спрыгнув с еще высокого для меня стула вцепилась маме в руку. Я накрыла ладошкой рану, из которой толчками била кровь и стала думать, что это надо исправить. Что нужно вернуть все как было.

- Погоди, Маринка, ты измажешься!

Я чувствовала мамину боль и ощущала, что сама боль ее не так заботит, как что-то иное.

Мама боялась меня напугать видом крови. Я сильно зажмурилась и еще раз усиленно пожелала исправить непорядок с маминой ладонью. Мне удалось. Кровь остановилась, края раны слиплись, и как-то плавно перетекли один в другой. Рана исчезла.

- Ну, Маринка, чего ты вцепилась! Вампиреныш просто какой-то растет.

Потом мама поднесла руку к водяной струе все это время бившей из крана в раковину, смыла с ладони кровь и замерла. И пока вода уносила прочь все свидетельства произошедшей неприятности: брызги крови на дне раковины и на осколках бокала, мама смотрела на свою руку и не верила глазам.

Потом она обернулась ко мне и прошептала:

- Маринка… как… как ты сделала это?

Ужас плескался в ее глазах, тогда я и сама испугалась и снова схватив мать за руку, скоренько исправила и это.

«Пусть все будет как было, пусть она забудет, пусть не запоминает». И это мое желание сбылось. Но прежде я успела заметить, как кривятся мамины губы… И она почти успела вырваться.