Однажды...

А еще я засекла, что она хотела меня отшвырнуть. Хотела отшвырнуть трехлетнюю дочь. Я уже и прежде, на детской площадке улавливала импульс предстоящих задуманных действий своих сверстников. Только тогда я еще не знала, что это называется импульс.

Наверное, я так испугалась невольного импульса мамы, что слишком сильно пожелала, чтобы она забыла о моем внезапно проявившемся даре. Она и забыла. Зато я запомнила тот ласковый майский день на всю жизнь.

- Маринка, ну почему ты так не любишь пенки? Придется тебе процеживать молоко, пока ты не превратилась в верблюжонка.

Потом мама посетовала, что у нее нестерпимо разболелась голова и она, пожалуй, пойдет приляжет подремать. Дремала мама до позднего вечера. А я собирала осколки… Нет, не разбитого бокала. Осколки своего мира. Без слов, которых мне тогда еще не хватало для понимания, я соединила их. «Мне нельзя так делать. Люди пугаются. Они – люди. А я? Я…» Осознание того, что я – это я, а вокруг не я. Вокруг все – не я. Вокруг все... Все - есть сейчас и здесь.

А в середине этого всего есть я. Я успокоилась. Мне надолго хватило этой аксиомы. Гораздо позже я задала себе вопрос, а почему я? И зачем я здесь? Гораздо позже.

***

«Судя по всему, до рассвета изо всех аррасцев доживут только целители,» - успел подумать владетель Арраса, извлекая широкий и тяжелый меч из ножен на поясе. Гвардия плотнее сомкнула кольцо. Внезапно атака коша остановилась. По обе стороны арассцев, занимавших излучину Луговой, попирая трупы врагов и соратников с равным безразличием, застыли кочевники.

Они сидели в седлах склонив головы, опустив бессильно руки. Их кони словно тоже спали, понурив головы к кровавому месиву у своих копыт…

Над степью всплыла багровая луна. Туманное марево, стелилось по земле, укрывая всех павших холодной пеленой. И тогда, по вытоптанной истерзанной битвой степи, как по гладкому яшмовому полу тронного зала навстречу взглядам аррасцев вышел тот, кто все это начал.

Высокий, широкоплчий, неестественно тонкий в талии, с огненногривой густой шевелюрой.

Он, знаток дворцового этикета, лучший танцор бальных залов, лучший мечник трех держав, волхв, маг, чародей и целитель. Он, его побежденный соперник в любви. Он, названный, сговоренный, обманутый жених его любимой. Его Киран. Владетель Арраса помнил, как выглядит соперник. И теперь, когда луна освещала мага только со спины, обрисовывая над туманным маревом черный силуэт, владетелю не нужен был свет, чтобы увидеть лицо врага до мельчайшей черточки.