ты знаешь... я просто... люблю тебя

— Лютик…

А у Лютика от этих сдержанных стонов каждый раз становилось прекрасно пусто в голове — никаких посторонних мыслей, только Геральдина, а в штанах — невыносимо тесно. Он сжал свободной рукой крепкий зад ведьмачки и вжался членом меж её сладких бёдер.

— Я потная.

— Я тоже, — проурчал Лютик ей в шею и стал выцеловывать линию челюсти влажными губами.

— И грязная, Лютик, — и вопреки всем возражениям она склонила голову к другому плечу, подставляясь под поцелуи.

— Любовь моя, ты прекрасна, — хриплый шёпот; он вновь прижался к желанным губам.

Сладкий-сладкий поцелуй, томный, такой, от которого хотелось вплавиться в неё, сплестись руками, ногами, никогда не отпускать.

Лютик был поэтом. Он умел выражать словами все свои чувства и эмоции, но в такие моменты ему казалось, что красноречие его покидало. И всё, что он мог, это пялиться и, может быть, двигаться — как сейчас.

Скептический хмык Геры перешёл в короткий стон, когда он просунул колено меж её ног.

— Лютик, бля-адь!.. — она оттолкнула его как раз в тот момент, когда он хотел оставить на этой прекрасной коже засос.

Пусть и продержался бы он недолго — ведьмачьи штучки, хах, — но это бы всё равно было… — Давай ты немного придёшь в себя, а я пока пойду и сниму нам комнату. Хорошо?

Лютик сжал кулаки и прижался затылком к стене, закрыл глаза. Потому что иначе он бы сорвался, а Гера, конечно, против не была бы, но осуждающим взглядом за непотребства перед Плотвичкой потом наградила б. Он почувствовал, как его мягко чмокнули в губы, и резко открыл глаза.

Гера одарила его столь редкой улыбкой и ушла.

Что ж, ему нужно немного остыть и перестать думать о том, что Геральдина ушла в распахнутой на груди рубашке. И он представил, как на ведьмачку будут пялиться и… Ох, чёрт. Он ненавидел, когда на неё пялились. И как чертовски хорошо, что по большей части она этих взглядов не замечала.

И нет, он, блядь, не ревновал.

Вздохнув и поняв, что возбуждение ушло, он оттолкнулся от стены и поспешил за Геральдиной.

Она успела заказать и ужин, и комнату, но барда всё не было, хотя по её подсчётам он уже должен был появиться.

Гера чувствовала, как при мысли о нём всё в ней несколько смягчалось, а уголки губ сами собой поднимались в лёгкой улыбке. Дерьмо, впервые она за весь свой ведьмачий век…

Она тут же тряхнула головой. Не сейчас. Сперва нужно найти барда, ибо зная его чёртово везение, то… Когда Геральдина оказалась почти у входа в трактир, то увидела Лютика. Точнее, его спину.