Durum fatum, sed fatum

– Раз устали, найду кого-нибудь другого.

– Нет, нет, что Вы! – встрепенулся Хранитель Добра. Он вскочил, будто обжёгся раскалёнными углями в термах, и выхватил корзину с овощами. Девушка опешила и испуганно отпрянула. Хранитель Добра засмущался и ответил:

– Извините, я не хотел Вас напугать. Просто… Я донесу, не переживайте. Куда идти?

– Идите за мной, я покажу дорогу, тут не очень далеко, – загадочно улыбнулась девушка и направилась по улице к окраине города, поближе к городской стене.

Хранитель Добра не мог пошевелиться. Тело будто обмякло. Защитник слабых и отчаявшихся пал жертвой чар Венеры. Он беспомощно, словно маленький ребёнок, любовался незнакомкой, заворожённо наблюдал, как её пышные волосы развеиваются на ветру, как прекрасное личико купается в лучах заката. Хранитель Добра поборол волнение и выпалил:

– Как тебя зовут?

Девушка остановилась, обернулась и после недолгого молчания представилась:

– Корнелия. А тебя?

– Маний, – ответил Хранитель Добра. – Маний Пробус Аттиан.

– Ну что ж, Маний, пойдём, – улыбнулась Корнелия.

Хранитель Добра, будто верный пёс, последовал за ней. В тот момент он забыл все тяготы и невзгоды, что ему пришлось пережить, забыл бесконечные ночные кошмары, забыл войны, кровавые сражения, потери друзей, забыл о тяжком бремени одиночества. Ведь судьба подарила ему возможность стать счастливым. После стольких лет нескончаемой борьбы за счастье других.

***

Шли годы. Западная Римская Империя догорала, как старая свеча в храме. Она рушилась изнутри, погрязая в интригах, сплетнях, безнравственности и равнодушии. Что бы сказали предки-завоеватели, видя, как раздробленная империя, которую они строили для потомков, проливая кровь, гниёт, сгорает в пламени безразличия, утопает в праздности? Вряд ли они были бы рады видеть, как рушатся плоды их стараний. Пожалуй, тогда они бы поняли всю боль и горечь Хранителя Добра, которому столетие за столетием приходилось видеть, как человечество дробится на маленькие группы, продолжая грызть друг друга в бесконечной вакханалии Марса. Единственное, что утешало его в эти годы отчаяния, – любовь. Любовь к Корнелии. Единственной надежде на счастливую жизнь. Хранителя Добра всё чаще стали посещать мысли о том, чтобы отречься от своего предназначения.