Вернувшийся

Только людей поубавилось, обитатели перебрались в новые кварталы, оставив свои дома, но главное — сады. Сейчас уже никто не живет в таких зарослях! У охочих до зелени во дворах — крохотные парки, и каждому росточку там отведено свое место. А здесь сплошное буйство, растениям приятно, вольно. Оттого воздух полнился сладким ароматом фруктовых деревьев.

Этот запах Машани раздражал, и она прятала нос в расшитом яркими нитями наплечном платке. Не шла, бежала. Остро смотрела по сторонам, боялась быть застигнутой. Хотя кто осудит? Кто из знакомых увидит — пошепчется вечер-два, ну да это не страшно.

Здоровье ребенка важнее. А боги слово держать не заставят. Пантеон хоть и не одобряет этого обрядчества, но шкуру не спускает. Скорее уж найдет лишний повод для насмешки. Правящих богов забавляют попытки Отвергнутых цепляться за этот мир. А люди что? Люди слабы, им камень в туфлю попадет, так это повод для страданий. Ничего удивительного нет в том, что они мчатся даже к тем, у кого сил-то и не осталось, раз уж всесильные не спешат им помогать.

Машани решила — в храме лишнюю чарку вина на главный алтарь прольет, прощения попросит, не станут на нее бессмертные гневаться. Но это все потом, потом!

Так она себя успокаивала, пока неслась к заветному дому. Тот прятался глубоко, терялся в густой зелени, с улицы не разглядишь. Женщина распахнула низкую калитку быстро и резко, чтобы не передумать. Пробежала передний двор по извилистой каменной дорожке до невысокого крыльца, проскочила ступеньки и постучала в дверь.

Замерла, прислушиваясь.

Открыла сама хозяйка. То и понятно, слуг здесь не водится, одна обитает.

— Заходи, — бросила и ушла.

Машани переступила ровный порог. И куда такой дом одной? Надежный, добротный, в два потолка. Из щелей не дует, крыс не водится, на полу ковры, да не износившиеся, а новосплетенные. Не из родной шерсти, а из заморской!

Точно, ведьма.

— Чего застыла, проходи! — донесся громкий окрик из нутра дома. — У порога не болтают.

Пришедшая опомнилась, сбросила сандалии, стянула платок с плеч и пошла на голос.

Комната, в которой хозяйка ее привечала, оказалась большой, но темной. На обоих окнах была опущена плотная занавесь, свет шел только от масляного светильника в дальнем углу и от настольных свечей, расставленных на красном полотенце. Большой стол, два стула с жесткими спинками, не разожженный алтарь. Вот и все убранство.

Как в логове. Машани почувствовала холод в руках. Мерзнуть в их краях трудно, жизнь на юге лишала знаний о таком.