Холодный ветер, строптивая вода

Били меня, не жалея: отец наблюдал, чтобы палач добросовестно исполнил наказание. Я кричала, плакала, а потом просто считала удары. После лекари быстро залечили мою кожу, чтобы до свадьбы от ударов не осталось и следа. Но память о боли и унижении осталась. Больше я не смела поднимать голос и выступать открыто. Но я не оставила надежды избежать брака.

Няня была единственным человеком, который поддерживал меня, подбадривал, позволял рыдать себе в подол. Я прибегала к ней в комнатку, чтобы поделиться отчаянием, переполнявшим душу.

Под темной вуалью, без света и просвета надежды, я, казалось, выплакала все слезы, что были уготованы мне на всю жизнь.

- Мне страшно, няня. Этот король совсем старый, а я… - всхлипывая, жаловалась я.

- Возможно, твой будущий муж решит подождать, пока ты не будешь полностью готова, - но в голосе няни было столько сомнения, что я поняла: вряд ли.

- Зачем ты пытаешься обмануть меня, няня?

- Я пытаюсь приободрить тебя, - ладонь легла мне на голову, успокаивая.

- Думаешь, он будет добр ко мне? – подняла я взгляд на нее, откинув вуаль.

Няня слабо улыбнулась и вытерла мне мокрые от слез щеки.

- Я буду молить богов об этом.

Няня страдала не меньше меня, потеряв одну воспитанницу, боль другой она воспринимала острее. Я понимала, что без ее поддержки сломаюсь на чужбине.

И попросила отца только об одном: чтобы няня отправилась со мной к мужу. Но отец уже ушел в глухое сопротивление, желая наказать меня любым способом.

- Нет, она останется здесь. А с тобой поедет леди Сандра.

- Я прошу только об этом, - я готова была ползать перед ним на коленях, вымаливая эту милость. Кто такая леди Сандра, я понятия не имела. Но отец лишь довольно улыбнулся:

- Я здесь не для того, чтобы исполнять твои капризы.

Ему доставляло удовольствие унижать меня. С самого моего рождения я чувствовала его неприязнь: мы были слишком похожи. Оба упрямые и волевые, мы как будто постоянно мерялись силой воли. Я проигрывала, потому что реальной властью обладал отец.

Наказания были всегда очень сильными и жестокими. На какое-то время я пряталась за равнодушием и показным смирением, но моя воля рано или поздно прорывалась наружу и вела к новому столкновению. К пятнадцати годам, когда стало понятно, что у меня нет ни одного признака магии, отец стал унижать и оскорблять меня постоянно. Он гордился моей сестрой, постоянно нас сравнивал, уничтожая мою самооценку.