Падшие небеса

Падшие небеса

Хельга Хов

Пролог

Небо окрасилось в кроваво-красные тона, восход солнца пробуждал в душах живых лишь страх, а надежда скрывалась где-то во тьме. Подобные рассветы не предвещали ничего хорошего живым в мире Сараф. Небо отражало землю, что умылась в людской крови. Пусть человеческое племя и было пришлым, но уже стало частью этого мира, и тот оплакивал своих детей.

– Эпоха перемен, – глухо проговорил Охтарон. – Никто не скроется от Великой Волны, меняющий все и вся.

Эльф закашлялся и прижал руку к груди, болело сердце, дряхлое и еле живое оно продолжало биться, мучая своего хозяина. День за днем Охтарон надеялся не встретить рассвет, но проклятие цепко держало душу в немощном теле. В отличие от людей, эльфы не умирали от старости, дар Создателей сыграл с их первенцами злую шутку. Гордыня послужила отправной точкой в начале конца. Быть может, им не стоило так грубо вмешиваться в законы мироздания, и не пришел бы Туман, и с ними бы остались дары.

Эльф вновь поднял глаза к небу, подслеповато щурясь, он пытался найти ответы. Вот уже полгода восход окрашивал море, казалось, что берег ласкала кровь, а не вода. А в особенно морозные дни, лед переливался всеми оттенками красного. Древняя эльфийская магия уже не в силах была противостоять силам природы, кокон магических заклятий, что опутывал Небесную рощу, таял. Они, как крысы бежали, вот только спасения не было.

– От Альмиера не было вестей? – спросил Охтарон своего спутника, вновь заходясь в кашле.

– Нет, мае'эль, – в бесстрастном голосе сопровождающего, старик смог уловить горький вкус сожаления и беспокойства. Охтарон отвернулся от спутника к морю. С некоторых пор он не любил молодых собратьев, он завидовал им. Слепое чувство, над которым мае'эль был не властен, от рокового шага его удерживало лишь осознание того, что там за чертой пропасть. Безумие Гелиарда стало для многих уроком и назиданием.

– Другие?

– Они вернулись иными.

Охтарон и не удивился, Туман внимательно следил, чтобы эльфы не сбежали из ловушки, в которую сами и загнали себя. Небесная Роща превратилась в тюрьму для своих детей, выход из который был только один – смерть.

– Золотые древа... – старец не договорил, но его спутнику хватило и нескольких слов.

– Они отказали, мае'эль.

– Отказали, – эхом повторим Охтарон. Он тот, кто видел первые шаги своего народа, скоро узрит и последний. – Ты не все сказал мне, – мягко укорил спутника старший, и попытался поймать взгляд молодого эльфа.