Шелковый дар

— Как думаешь, что там? — обвел рукой вокруг. — Везде ли мы можем жить? Или только здесь, прячась под землей как кроты, чтобы выбираться наверх только по ночам?

Данко задумался. Не волновали его раньше такие мысли, жили они тихой и спокойной жизнью. Пока Карин не начал все чаще и чаще расспрашивать стариков, есть ли что иное за скальными стенами, за долинами, что простирались у их подножия. Почему их народ не живет в избах, а прячется под землей, в бесконечных тоннелях и глубоких пещерах. И сам бы не смог ответить, когда, в какой момент стал думать о том же самом.

Но ответить не успел. Только собрался, как Карин обернулся к нему. И споткнулся. Одной ногой зацепился за торчащий камень, от неожиданности потерял равновесие, широко взмахнул руками, будто собрался взлететь. И через миг сорвался с обрыва, не издав ни звука.

Данко словно остолбенел, смотрел на пустое место, где еще секунду назад Карин рассуждал о границах мира.

— Эй, это же твоя очередная шутка, да? — тихо позвал он, почему-то боясь кричать.

— Карин? Перестань сейчас же, это не смешно!

Тишина была ему ответом. Далекий глухой стук заставил его вздрогнуть. Только тогда Данко рванулся к краю серой плиты, чтобы ничего не увидеть, кроме обломанных веток кустарника, чудом пробившегося между камнями. Хилое растение не смогло удержать вес взрослого человека.

«О Боги!», — Данко в панике попытался разглядеть хоть что-то внизу. — Карин! Слышишь?? Карин!! Ка-а-а-р-и-и-ин!

Отчаянный крик эхом отразился от скал, пролетел над поселениями, где потом еще долго вспоминали ночной плач невероятной красоты и скорби.

Достиг ушей остальной группы. Избор и Милен молча переглянулись между собой и, не сговариваясь, бросились вверх по тропе.

Старший замер, вслушиваясь в эхо. Что-то кольнуло внутри, нехорошее такое, отчего затряслась каждая поджилка. Он задрал голову к небу, где смутной уже тенью чернела горная вершина.

— Дядька Сивер, — проговорил Переяр. — Поглядели бы вы, проверили. Дурачатся снова, наверное.

Карина с Данко нельзя оставлять вдвоем. А я дедушку от речки отведу и домой провожу.

Имя сына вновь разнеслось далеко по окрестностям, пробирая до дрожи, и старший словно очнулся от чар. С пугающей скоростью он скрылся из вида, за доли секунды мелькнув у валунов склона, а в следующий миг полы его туники уже развевались на ветру на обрыве, где, свесившись вниз, кричал Данко, в то время как Избор и Милен пытались оттащить его от края выступа.