Горлица

Когда в последний раз тут хаживал, ни ведуна, ни шептуньи тут не живало, да и откуда им взяться в эдакой глуши, - здоровяк сорвал еловую иголочку и принялся чистить желтые зубы. - Ну коли мне не веришь, малохольного спроси.

- Он спит, притомился, не трожь его, сколько говорено.

- Его тронешь, пожалуй, - Волче покосился на тщедушного мужичонку в темном балахоне, прислонившегося к замшелому стволу, но так и не выпустившего из рук ни крученого корня-посоха, ни побуревшей от дождей и грязи торбы.

- Вечером пойдем на дело, - решительно произнес парень, усаживаясь на поваленный ствол. - На улицах народ боязливый, девки пугаются, ребята хорохорятся. Последняя здесь деревня, дальше на севере нечего искать.

- Объясни толком, чего ты хочешь? Раз от раза новое выдумаешь, нет бы по старинке.

- По старинке, отче, мигом впросак попадешь. Людская молва она и промеж трав в поле гуляет, методу надобно менять, так и выйдет толк.

- Мягко стелешь, да спать жестко, - сплюнул Волже жеваную хвоинку.

- Ежели коротко, - взгляд парня снова пробежал от капища через деревню и до речки, - к ночи соберется молодежь на гуляния. Выскочишь, зубом поклацаешь, ну, коли сподобишься, можешь с кого из парней шапку сбросить, на девчонку какую рыкнешь. Шороху наведешь, да и в кусты. А утром мы с Кащеем туда нагрянем, мол, пустите переночевать с дороги. К тому времени вся деревня всполошится, что волкодлак в лесу завелся. А тут и мы, нужной науке обучены, несите нам люди добрые, чего вам не жалко, освободим от супостата.

- Складно, - пробурчал Волче. – Как бы только загривок не опалить.

***

В сумерках благоухали соцветия смолевки, ночные бабочки вились вокруг белых цветков. Сквозь журчание реки слышно было, как плещет рыба. Теплая светлая весенняя ночь не навевала сна, напротив, словно раззадоривала и звала за собой – к звездам, к яркому костру.

Но еще сильнее манил ельник, своей тьмой, множеством лесных запахов, заячьими тропками, привычной бархатистой тишиной и уютом.

Ее лес. Ее дом.

Но сегодня к привычным запахам и звукам примешалось что-то чужое. Вроде бы не опасное, но и не свое. Лошадиный пот, кожаная сбруя, человечий дух – путники, что решили заночевать в лесу. Не сразу, по бледному отголоску, учуяла она еще один запах, заставивший ощетиниться и глухо зарычать. Запах, слишком похожий на ее собственный.