Цветов яблони россыпь на снегу

1

Птицы громко взмахнули крыльями, взлетая с насиженных веток, заставляя их сбросить с себя сребристо-белый снег, переливающийся в лучах затухающего солнца. Громкий вздох сорвался с губ Вэнь Лин, когда она прислонилась к стволу дерева, даже не пытаясь стряхнуть с себя упавший сверху снег. Она бежала будто вечность, загоняемая в самую глубь леса, что всегда высился всего в 6 ли от деревни, но казался ей, еще недавно ребенку, неприступной стеной, преградой, ограждающей их маленький уютный мирок от всех невзгод.

Лин подняла глаза к небу, левой рукой чуть одергивая ворот ханьфу, накинутого впопыхах, под метания матери по их домику и печальный взгляд отца, отдающего ей меч, завернутый в плотное, явно дорогое, полотно и неведомо зачем спрятанный среди вещей. Даже через ткань металл был прохладным и вызывал легкий зуд в руке, которой она прижимала его к себе, чтобы ненароком не выронить.

Мысли в голове метались, как стайка ласточек. Как так получилось, что с утра - она лениво потянулась, чувствуя на лице луч игриво сверкающего солнца теплого осеннего утра, а сейчас - ежится под каким-то деревом, едва ли не утопая в снегу, в лесу, в который ни разу не ступала за всю свою жизнь, будто что-то останавливало ее каждый раз, когда она едва ли приближалась к нему на ли.

Сегодня был именно тот день, ровно пять лет с "благословения", дарованного заклинателями в прошлый раз семье Чуй. В этот раз приехал старик с острой, Лин даже сказала бы, что злой, бородкой. Его раскосые глаза смотрели на представших пред ним детей с каким-то разочарованием, будто он не видел чего-то, что должно было показаться вот-вот. Она честно, хотела последовать указаниям матери и спрятаться, но! Она была уже взрослой, во-первых. И во-вторых, она действительно хотела просто глянуть одним глазком на то, как это происходит.

Она прошмыгнула мимо занятой обедом матери на улицу через заднюю дверь и пробралась в соседский двор, откуда как раз была вызвана одна из дочерей. Выглядывая через щель в заборе, Лин видела, как старик рассматривал детей, рядом с ним стояло около десятка молодых людей в форме пепельно-голубого цвета. Ханьфу старика переливалось от глубокого синего оттенка до серебристого, вплетенного тончайшими нитями, сверкающими словно паутина.

Корона, высившаяся в прическе старика, так ярко сверкнула на солнце, что Лин невольно закрыла глаза, а когда открыла, встретила с знакомым, сияющим голубым взглядом лениво размахивающего хвостом кота. Того самого из сна.