Лангри

— Покажись! Я снимаю запрет. Покажись, чёрт с тобой, я больше так не могу!

И он показался. Стоял себе в углу, скрестив руки, подлец этакий, и ухмылялся.

...Впрочем, нет, ухмылку это она ему сама сгоряча приписала.

В кои-то веки Тирс был очень серьёзен.

— Зачем? — воинственно уставя руки в бока, выпалила Лангри, словно хотела саму себя предвосхитить, не дать глупому сердцу сбиться с ритма, — ну какого ляда ты творишь всё это?

Тирс пожал плечами и неловко переступил с ноги на ногу.

— Дорогая, ну что ж ты у меня такая нелогичная становишься с началом осенних заморозков? Ты даже сейчас не поняла, с чего на твой дом только что мышиный дождь сверзился?

Лангри, уже набравшая воздуха для отповеди, осеклась. Мыши (бр-р!)... мыши сыпанули вслед за тем, как она разозлилась...

А жабы... А рыбы...

О, Великая Мать, только не это! Обычный перенос эмоций, простейшая материализация!

Куда бы провалиться со стыда, да без возвратных вешек!.

— Тш-ш, — Тирс быстро шагнул к ней и обнял, — тише, сердце моё, мне тоже было плохо без тебя.

Лангри всхлипнула и потёрлась носом о его льняную рубашку.

— Замуж пойду. Но дома сидеть не стану!

— Станешь. — Тирс приподнял её лицо за подбородок и посмотрел ей в глаза. На дне его зрачков плескалась тёмная тревога.

Предвосхищая её вопрос, добавил:

— Да, в мире людей. Подальше от Приграничья. В чудесном городке на берегу тёплого моря, в уютном доме под крышей из шоколадной черепицы.

Несмотря на волнение, Лангри не удержалась от улыбки.

— Там тепло девять месяцев в году?

Тирс кивнул.

— Там всё, как было у нас в Майсе. Помнишь Майсе? А ещё у тебя будет маленькая кондитерская, и ты сможешь жить, не пряча силу. Ты же читаешь одинаково хорошо не только магиков, но и людей — будешь создавать для них волшебные десерты, после которых дела у людей пойдут на лад, поправится здоровье, а в дом придёт счастье.