Сватовство Смотрящего за миром

Сватовство Смотрящего за миром

Наталия Ипатова

Сватовство Смотрящего за миром

Впервые он увидел её в серый, пахнущий бедой день. Девушка в пепельном нуй-сахи1, отделанном белкой, сидела на камне у скудного костерка и вырезала пупыги2 из мягкой ольхи. Он подошёл, ничего не имея в виду и даже не зная, что сказать, а она улыбнулась, и он почувствовал себя так, словно из-за облаков на него упал луч солнца.

— Тебе не нужно тут быть, — сказал он. — Грядёт битва.

— Я там, где должна, — возразила девушка, — и там, где хочу. На вот, возьми, повесь на шею, пригодится.

Мужчина покрутил в руках деревянную фигурку — не то человека, не то мелкого демона с головой, заострённой кверху: всё в фигурке было квадратненько, но вырезано чисто: условные ноги согнуты в бедрах, коленях и лодыжках, и выглажены ножом в шёлк: ни единой заусеницы. Он знал, что это важно. От пупыги, в которого мастер не вложил свою душу и своё мастерство, нет никакого проку.

— Я знаю, кто ты, — сказала девушка, вежливо не глядя в его сторону. — Я часто вижу тебя, стоя на пороге чума моей матери. Ты строишь чум и мастеришь нарту, ты запрягаешь собак и оленей, учишь отличать полезные растения на земле и звёзды на небе. Ты дал Младшим огонь и терпеливо разъяснил им правила жизни. Ты Смотрящий за миром, Мир-Суснэ-Хум. Я буду стоять за твоей спиной.

Девичий панжос3 на её голове был богато вышит, в лице её он в этот час видел всю красу мира. Сжал пупыгу в кулаке:

— Я тоже знаю, кто ты.

* * *

Войско стояло в ожидании врага: это была его первая битва. Раньше Народ лишь выживал в скудной степи, на склонах безлесных гор и холодных рек. Впервые им предстояло ещё и биться за всё это.

С некоторой радостью, смешанной со скорбью, Смотрящий увидел, что не одни люди встали в ряды его войска. Накануне явились лесные девы, мис-нэ, добрый народ, приносящий в браке со смертным удачу и богатство: правда, лишь до тех пор, пока их никто, кроме супруга, не видит. Прихромал их исконный враг, Йипыг-Ойка, отец-Филин, готовый на этот день забыть смертную вражду. С рёвом пришёл Консыг-Ойка, Отец-Медведь, весьма почитаемый у Народа: фратрия Пор, осёдлые манси, считали его своим родоначальником.