Надежда инженера Гранта

Более расслабленные качаевцы на пару с качеевцами привыкли полагаться на честное слово друг друга, а не на букву договора. И больше доверяли личным качествам человека, чем его рабочим навыкам, которыми, по его мнению, они практически не обладали, да и неоткуда тем было взяться. К тому же Грант долго не мог привыкнуть к нежеланию рабочих следовать чёткому указанию: «Не лезь, куда не просят». Его безмерно удивляло, когда здоровые мужики вели себя как любопытные малые дети. С такой же непосредственностью могли оставить своё рабочее место без присмотра, чтобы поглядеть на что-то новое, а то и попробовать на этом поработать. Но в то же время ему импонировало их любопытство и стремление к новым знаниям.

Ещё следовало учитывать просто неистребимую страсть к соблюдению многочисленных, часто противоречащий друг другу примет (что было хорошо для качаевца, сулило беду качеевцу). Предзнаменования имелись буквально на каждый чих и делали местных жителей невероятно суеверными.

Инженер Грант после долгих размышлений, также благодаря одной подсказке, не стал обстругивать ежа [7] и призвал на помощь опыт воспитания двух шустрых, любящих спорить и соревноваться по любому поводу младших братьев и свою, как оказалось, богатую фантазию. Ему повезло, что подчинённые не меньше его были заинтересованы в успешном рабочем процессе и дорожили своими местами едва ли не сильнее заграничного специалиста. А его непростой характер и серьёзный подход к общему делу помог завоевать их уважение. Пусть и не сразу.

К тому же налаживание отношений с самого начала осложнилось одним, как на тот момент казалось Гранту, непреодолимым обстоятельством. По приезде в Большую Качу он обнаружил, что не понимает язык, на котором разговаривает с ним местный простой люд. И это при том, что алдарским он владел сносно: в Высшей технической школе Пе́львё его преподавание было лучшим в Касгарде, к тому же некоторые лекции шли на этом языке. Грант легко общался с коллегами по Звягольской мануфактуре и на техническом, и на бытовом алдарском, испытывая небольшие затруднения лишь в понимании быстрой речи энергичного архитектора. А вот разобраться в сказанном на местном диалекте ему не хватало ни собственных знаний, ни словарного запаса переводного амулета, на всякий случай приобретённого в столице.

Так что учиться понимать друг друга пришлось обеим сторонам. Когда со словарём, а когда и с помощью доброго матерного слова, которое на удивление не требовало перевода и заменяло порой несколько фраз.