Марена и Кощей

Несколько мучительных мгновений и огромный, бородатый мужчина, с виду способный кулаком забивать гвозди, вытянулся на траве. Абсолютно мертвый, с жутко перекошенным лицом.

Весчане оцепенели от ужаса. Молчали.

— Будет вам прощение… — сказал Кощей. — Девки дух моим воинам пусть поднимают этой ночью, остальных к пустой земле. Она насытится и даст нам покоя еще на пару весен.

Весчане вскричали от ужаса, вскрикнула от ужаса и дочь хозяйки, все бросились было в разные стороны, но ратники расчехлили мечи и взяли толпу в круг.

В голове Марены поднялся звон от нарастающей паники.

К пустой земле? Что же это? Они собираются убить всю деревню?

Но что она могла сделать? Только бестолково смотреть на толпу вооруженных мужчин и ненавидеть Кощея до самого дна души, так что тряслись ее кости и скрипели зубы.

Ее безопасное убежище рушилось, уничтожалось грязными сапогами чужаков. Бились в руках грязных собак девчонки, что бегали к ней по болоту за травами для красоты волос и кожи! Еще, как седмицу назад она делала настойку от кашля этой бабуле, что сейчас так голосит, как дикая, потому что только что потеряла и сына, и дочь.

Дочь увел ратник, а ее брат рухнул, пронзенный мечом, спасая сестру. Староста бестолково мял шапку, багровый от унижения. Светленьки ревел, прижимая платок к окровавленному лицу матери.

Марена бросилась к ним, забрала у него платок, крепко прижала к ране.

— Тетя ведьма, ты спасешь маму? — спросил он.

Марена прикусила губу, гневно раздула ноздри, отрицательно замотала головой.

«Если только духи предков позволят, и я смогу дотянуться до глотки Кощея — перегрызу!»

Ратники продолжали коршунами налетать на молодых девок, отделяя их из толпы, бородач взглянул на Марену, пробежался по ее телу плотоядным взглядом. Шагнул. Светленький встал у него на пути, дрожа до пят, и был пощечиной отброшен в траву. Марена показала в оскале окровавленные зубы:

— Давай, бери мне, милый. Я тебе стручок по самый корень откушу.

Лучше умереть сразу же, чем в лапах этих грязных свиней!

Бородач вскинул кнут.

Рывок резкий как подсечка. Марена упала. Холодная грязь втянула ее руки и колени. Алой кровью разливался закат по остывающей земле. Мимо шли и шли люди, вернее их вели, как скот — умирать.

— Что за дикарка? — ратник ухватил Марену за волосы. Он уже, должно быть, пожалел, что не выбрал добычу попроще. — Ты не можешь вести себя как женщина?

— Не можешь справиться с бабой, Опар? — голос сухой и хриплый, как воронье карканье.