Манипулятор

От него Кеннит Дирр уже не мог спасти. Мог лишь настроение повышать время от времени, рассказывая всяческие байки о Донусе. По словам старших коллег, именно неистовый капитан являлся последним рубежом, после которого уж точно уже нестрашно ничего и в любом коллективе выживешь. Потому как второй карикатуры на ленивую трусливую пьянь, пресмыкающуюся перед любым стоявшим выше по карьерной лестнице или богатству, во всем Тарге не сыскать.

Перевестись из отдела Донуса вышло бы только через год работы, и насколько Сабина знала, каждый второй уже написал рапорт и отослал на имя главы полиции. Она исключением не являлась. А пока приходилось терпеть и скрипеть зубами, учиться не привлекать к себе внимание, думать своей головой, причем и о последствиях: слишком самостоятельных и, как он выражался «вумных», капитан не любил, но и тех, кто ждал от него советов и отвлекал почем зря — тоже. А вот спрашивал результат он рьяно, неустанно крича и брызжа ругательствами, если подчиненные долго не представляли отчеты или зависали на каком-то «дурацком» (по его же мнению) деле дольше положенного срока, обычно составлявшем дней десять. И это еще хорошо, что в сферу деятельности отдела входили мелкие преступления вроде неправильно припаркованных самоходок или краж в магазинах. Напортачить здесь было сложно, как, впрочем, и найти преступников.

Почему?

А вы попробуйте отыскать воришку печенья из магазинчика, расположенного на границе с трущобами. Не говоря о том, что ущерб минимальный, преступниками, если очень повезет найти, окажутся какие-нибудь мальчишки-девчонки из неблагополучных семей. И чего с ними такими делать? За стену на ферму отправлять?

Несколько раз Сабина покрывала ущерб потерпевшим из своей зарплаты, только бы оформить быстрое раскрытие и отказ от претензий. Часто помогал Кеннит, у которого со средствами дела обстояли гораздо лучше. Но отделаться от таких дел получалось далеко не так часто, как хотелось бы.

Люди, якобы пользующиеся всеми благами цивилизации, зовущие себя осколками погибшей величайшей страны, на самом деле с каждым годом жили все хуже: уже не просто не в престижных районах, а в трущобах, если не на помойках. А если уровень жизни понижается, то и человек озлобляется; не может ничего сделать, чтобы вылезти из ямы, в которую скатывается, и пытается выместить зло на ком-нибудь, находящемся рядом, все равно виновном или нет.