Что есть свет?

Лепнины на стенах, потолке, колоннах, и вновь скульптуры первейших, только меньшие в размерах, перекликались друг с другом и безмолвно повествовали о великих достижениях санктов. И все такое белое, что глаза слепит. Неудивительно, что Антáрес надевал солнцезащитные очки, всякий раз посещая собрания в Пантеоне. Терпеть он не мог санкторийское солнце, яркий антураж здешних мест, да и… самих лже-святош, так любивших облачаться в светлое.

Однажды Ардент заметил, как за темными стеклами глаза Ксавьера Антáреса были закрыты.

И Геспер разделял мнение ближайшего советника отца — зрелище порой представало невыносимое. Благо собрания миров не требовали полного состава с обеих сторон, иначе бы эти купающиеся в свете стены и пол потрескались от брани брюзжащих тенебрийских советников.

Один внешний вид златолюбивого Кима Клáуса чего только стоил! Бессмертный метил на место главы Восьмерки Санктории, которое готовился покинуть Эрл Праймер. Клаус так преисполнился тщеславия, что приобрел привычку одеваться у лучших портных обоих миров и навешивать на себя перстни с диковинными камнями и толстенную цепь, которую он как бы невзначай демонстрировал, выпячивая грудь.

От амбиций Кима не отставал и его коллега, Себáстьян Штерб — блеклый, как моль, санкт, что то и дело встряхивал белыми патлами, обращая внимание на говорящего и впитывая каждое слово.

Справа же от Штерба сидели Вáргус Нот и Мéндакс Гóттлос, древние юнцы, пережившие две войны и теперь иной раз превозносящие себя не только над Тенебриумом, но и над своими сородичами, что выражалось в высокомерных жестах, взглядах, мимике.

За несколько столетий Ардент успел изучить каждого, и из всего Совета Санктории лишь трое вполне могли сойти за честных бессмертных, действующих в интересах государства, а не своих собственных. Илия Альфард, давний соперник в учениях, с которым их с Геспером объединяли взаимные колкости и уважение.

Затем шел очередной патлатый санкт и по совместительству друг Илии. Григорий Зильбер. Тихоня, во всем и всегда поддерживающий Альфарда и Праймера, что пока восседал во главе круглого стола. Сам же Эрл заполучил свое место века назад по праву и силе как один из первейших, возделывавших Санкторию и честно исполнявших долг. Стоило объединиться этой троице против остальных, как сотворила бы она политику куда более разумную и… выгодную Тенебриуму.