Легенда о Призрачном Скрипаче

Король был в хорошем расположении духа (музыка на него всё ещё действовала, хотя алчность пробудилась тоже не на шутку) и дал времени юноше до следующего утра. Этого было достаточно для прощания.

Многие потом говорили, что он глупец и грех отказываться от такого предложения, ведь королевство разорено бессмысленными войнами. Голод, болезни и разбойники прошлись по дорогам и городам процветающего некогда государства, забрав за собой счастье и процветание, оставив только разрушение и боль. А у него есть шанс дожить до старости! Самодур! Слепец! Семнадцать лет – возраст горячности, а не мудрости.

И всё же молодой парень сказал «нет» утром. Он пришёл сам….

…Его казнили. Прилюдно, на всей пощади. Предварительно пытав несколько дней. Зачем? Зачем было пытать мальчишку? Потому что неповадно отказывать королю. Колдовство в том королевстве было под запретом, так что парня объявили чёрным колдуном, а его музыку ересью. Скрипача вели перед заполненной людьми Сезонной площадью, но никто из них не высказал неодобрения и скабрезного слова в сторону юноши, но никто и не заступился.

Вдалеке, почти на окраине площади, скрывая слёзы за темным платом, беззвучно плакала кареглазая пианистка. Скрипач встретился с ней взглядом, когда зашёл на помост. Его привязали, пока священник зачитал обвинения. Наконец палач попытался поднести факел к костру, но перед этим скрипач сказал свои последние слова:

- Тебя забудут король, а я буду жить, как и моя музыка, пока она нужна, - и скрипач закрыл глаза.

Костёр вспыхнул сам. Через мгновение осталась только горстка пепла, которую тут же развеял неоткуда взявшийся порыв ветра. А в полночь, в эту же ночь, на этой самой площади, на крыше дома номер семнадцать заиграла скрипка. Молоденькая пианистка, проплакавшая всю последнюю неделю и проревевшая весь день, подняла глаза с мокрой от слёз подушки и подбежала к окну и распахнула его настежь.

Этого не может быть! Это он! Его ноты! Его душа говорит с ней!

Она сошла с ума? Ей кажется?

Нет! Это правда…

Город погружался в тишину постепенно.

На глазах замирали люди, останавливались экипажи, стихали крики ребятни где-то вдали. Замолкали птицы, ветер тоже стих. Только скрипка играла над городом. Мелодия грустная, прекрасная, печальная. Она заставляла слёзы наворачиваться на глаза. Сердце стучало в такт каждой ноте, каждому отзвуку.

Девушка тихо вскрикнула. Она, как была в ночной сорочке, кинулась в гостиную, где стояло старое любимое дедушкино пианино.