Злодей и его амбиции. Рай на другой земле

Но, видимо, у безумия существует несколько ступеней: через пару лет она сбрендила окончательно, добавила в меню человеческое мясо и сделала из сына кумира, которому поклонялась, как языческому божку. Сын дураком не был, воспользовался мамашиным помешательством и сбежал.

— Его зовут Майкл Гаррисон, — поправляет Бенни. – Отвянь от него.

Народ в баре напрягается: все от мала до велика привстают со стульев, и можно без труда понять, кто таскает с собой оружие, — их руки тянутся к поясу, а в глазах сияет превосходство. Каждый в этом баре готов броситься на защиту Майкла Гаррисона и ждёт повода, чтобы размазать чужаков по стенке, словно жирных мясных мух. Тесная обособленная от мира коммуна непримирима к чужеродным элементам, она пощадит тебя, если ты быстро унесёшь ноги, и сотрёт в порошок, если не поспешишь. А чужеродным она считает всё, что не было её частью с рождения.

Они не нападают, потому что у маленькой справедливой коммуны есть правила, каждый в этом баре, не задумываясь, раскроит неугодному череп, но сделает это по установленному негласным законом порядку. Они уловили близкую кровь, но и мысли не допустили, что это будет их кровь; наша природа схожа, и поэтому мне нет нужды гадать, мучаются ли они угрызениями совести после убийства, я просто знаю – нет, не мучаются. Мы охотились на монстра, но нашли больше, чем ожидали.

— Не бойся, Билл, мы тебя не тронем, — обещает Фрэнк и незаметно показывает мне условный знак. Он врёт, потому что соединённый мизинец и большой палец означают – готовься к бойне. – Я и брат – мы помогаем таким, как ты.

Фрэнк врёт с кристально честной физиономией, вдохновляется своей ложью и врёт ещё честнее. Мы помогаем только себе; нет в поездках по родной Европе героизма и самопожертвования, мы сводим жертвы, которых требует наше буйное сознание, к минимуму. Благодаря охоте расстрельный список имени Фрэнка и Коннора Престонов не пополнился честными работягами и офисными клерками, никем другим, кроме монстров, мучающих, растерзывающих и пожирающих мирных граждан. Кто-то постигает нирвану, медитируя, а кто-то – кроша в капусту чудовищ.

Толпа разделяет меня с братом: Фрэнк продвигается к Биллу, и люди, сначала расступавшиеся перед ним, смыкают плотные ряды за его спиной. Когда он спотыкается и отступает, восстанавливая равновесие, они не шевелятся, и он упирается лопатками в их лица. В эту секунду Фрэнк паникует.