Злодей и его амбиции. Рай на другой земле

Наступает оглушительная тишина, и голос Фрэнка слышен за тысячи миль вокруг:

— Билл, мы друзья, Билл, — брат выхватил чушь про имена из книжонок Карнеги: мол, если без конца повторяешь имя собеседника, быстрее втрёшься к нему в доверие. – Билл, ты особенный, но даже особенные должны соблюдать правила.

Фрэнк протягивает раскрытую ладонь – расслабься, я безоружен – и улыбается. Но Билл ему не верит и отшатывается, кричит:

— Почему вы стоите? Они же убьют меня!

И тогда Фрэнк ошибается: он сцапывает Билла за шиворот и тащит на выход.

Выпивохи теряются от такой наглости и не двигаются с места, только вертят своими котелками, стараясь понять, что делают их соседи и что надо делать им. Когда-то я был свидетелем, как табун лошадей сорвался с обрыва, — одна нервная лошадка потеряла голову и понеслась, а остальной табун помчал вслед за ней. Я чувствую себя так, словно тот табун несётся на меня: с десяток растерянных, ничего не соображающих животных, которые могут и унести за собой, и пробежать мимо, не заметив. Но чего не было у тех лошадей, так это – вожака. Дряхлого, с отвислыми сиськами вожака.

— Схватить его! – скрипит старушенция, и меня впечатывают в барную стойку. – Да не его, болваны, хватайте лося!

Меня отпускают, и я сползаю на пол, кряхтя от боли. Бармен смешивает коктейль, а полицейские с интересом за ним следят. Три сломанных ребра срастаются за три минуты, рассечённая скула заживает за две, я готов к бою, и сверхъестественные вампирские возможности позволят мне устроить в баре мясорубку, но, пока я восстанавливался, толпа смела Фрэнка, и сейчас он безжизненным волосатым кулем висит между амбалами, которые приставили к его шее нож.

— Мы воспитываем в детях почтение, — говорит старуха, — и уничтожаем ересь, которая просачивается извне. Такова природа зла – отыскивать лазейки и разрушать благочестие, но мы держим ухо востро.

— Вы воспитываете фанатиков, — я толкаю Бенни, выпятившего грудь колесом. – Поёте гимны по воскресеньям? Приносите жертвоприношения? Нравится распинаться о зле – так заруби себе на носу, я с малолетства охочусь на эту пакость, и я перегрызу тебе глотку.

Всем вам.

Старая сучка смеётся:

— Пустые угрозы. Ты типичный тупица-герой из кинофильма: в глазах — огонь, под курткой – пистолет, ума – кот наплакал. Мы не позволим разрушить нашу налаженную жизнь; всё, что ты видишь, — результат кропотливого труда, мы создавали это долгие годы, — создавали для своих потомков, чтобы они насладились раем на земле.