Кодекс Посмертия

А отец укрывал меня своим плащом, когда думал, что я уже сплю…

Так, да я действительно сплю. Проснись! Очнись! Говори о чем-нибудь, неважно, о чем, неважно, с кем. Нельзя проспать свою смерть. Не в этот раз.

— Тронхилл? — позвал я.

— Чего? — отозвался снизу Тронхилл. В городе стояла мертвая тишина и был слышен звук любого его движения.

— Так это ты за меня поручился? На получении гражданства?

— Да.

— Зачем?

— Ну… — Тронхилл, кажется, задумался. — Я увидел человека, которому не хватало лишь малость опоры, чтобы встать на ноги.

Человека, который меня не подведет.

Тронхилл замолчал.

— И все? — спросил я.

— Да…

Я, конечно, знал, что довольно просто получил городское гражданство. Но… даже допустить не мог, что это связано не с моей ослепительной сущностью. Хотя мог бы и догадаться…

— Я просрал его? — почти искренне спросил я. — Ну, доверие?

— Точно, — коротко отозвался Тронхилл.

— Жаль, — признался я сам себе.

И потом добавил едва слышно:

— Переживу…

Клетка укачивала меня, как ледяная колыбель.

Провалиться в мертвый сон, казалось, совсем легко.

— Тронхилл? — безжизненно произнес я, глядя в темное пространство.

— Чего? — уже несколько раздраженно отозвался он.

— Когда мы с этим закончим?

Тронхилл не спешил с ответом. Но наконец буркнул:

— Это уже не от нас зависит.

А вот эта фраза заставила меня зашевелиться. Клетка закачалась.

— Это что ты имеешь в виду?

— А ты там что? Висишь и казни ждешь? — Я услышал, как Тронхилл усмехнулся. — Все будет не так просто.

— Ты зачем меня сюда засунул?! — заорал я, тряся ледяные прутья.

— Ты в Орклине уже который год, и все еще невдомек, какого черта у нас эти клетки на каждом углу висят? — Тронхилл, похоже, искренне удивился.

— Ну, знаешь, я предположил, что это на диво оригинальное решение для городского освещения, — едва сдерживаясь, отозвался я. — Да откуда мне знать?! Может, вы тут карнавал с массовыми казнями закатываете раз в декаду! Мне-то какое дело?

— А ты действительно тупой, — заключил Тронхилл. — В клетках сжигают наших мертвецов.

Без правильного упокоения они встают и мстят. За все. Всем. Сложно настроенная печать, дар свыше, ответ на искреннюю мольбу, чудовищная самонадеянность.

Когда-то мы процветали и желали большего. Мы хотели стать образцом законопослушности, и наша мольба была удовлетворена абсолютно. Всеблагое Солнце даровало нам Кодекс Посмертия, право мертвых на возмездие. Смерть за смерть. Труп за труп.

Тут же весь город стал ареной жестокой битвы.