Монах — Число зверя

Густая жижа стекала по её губам, кусочки мяса и сухожилий застревали между вставных зубов, но с каждым куском, тело старой женщины превращалось в молодую, всем известную советскую певицу. Седые волосы обретали рыжий цвет, осиная талия сменила складки жира на животе, горб преобразовался в идеальную осанку, а морщины разбежались на лице, будто их не бывало.

– Я отрекаюсь от Бога, отрекаюсь от Христа. Денница – создатель, моя душа принадлежит тебе.

Присутствующие выпучив глаза уставились на рыжеволосую девушку, которая пять минут назад была дряблой старухой.

Депутат правящей партии рухнул на колени, и направился к демону ползком, повторяя, те же слова, что и певица. Он целовал руку чудовища, покрытую язвами, и умолял его помочь. Денница преподнес лапу к лицу чиновника, и провел когтем по щеке, раздирая кожу депутата Митрохина. Подняв палец, Люцифер облизал кровь человека.

– Черная желчь! Какая прелесть. Это одна из моих любимых болезней, она так прекрасна.

Сколько грязных, столько и невинных душ отправила в преисподнюю, – монстр улыбнулся, оголяя желтые зубы, потом резким движением вскрыл вены на своей левой руке и приложил её к губам стоявшего на коленях слуги народа.

Митрохин жадно вцепился зубами в руку хозяина и начал сосать кровь. Цвет лица депутата сменился, он стал румяным, свежим. Морщины на лице разгладились, а в глазах появился яркий огонь. С каждым глотком он расцветал и становился сильнее, с каждой каплей он был все дальше и дальше от того кем был прежде.

–Теперь, ты мой верный пес, - погладив голову Митрохина, промолвил Денница. – Служи мне верно, и я дарую тебе вечную жизнь.

Демон зашатался, с лица рухнуло несколько кусочков кожи, а к ногам пал крючковатый, пожелтевший нос. Монстр ослаб после демонстрации силы.

– Ты, - дьявол ткнул пальцем на Булина. Мне нужна юная кровь, а после приступим к тому, что предначертано судьбой.

Глава II: Отец Фёдор

Обветшалая монашеская келья, покрытая плесенью и мхом, была обителей отца Федора: маленький столик расположился в углу возле кровати, рядом стоял табурет, а обшарпанную стену закрывал пятиярусный книжный шкаф.

Припав на колени у свечи, освещающей комнатку белым светом, старик громко читал молитву за упокоение почившего Отца Рафаила, жившего по соседству.

Инок старался не отвлекаться на боль, пронзивший суставы артрит и мучавший спину радикулит.