Запах хлеба

Запах хлеба

Владислав Русанов

Запах хлеба

Опьяненные легкой победой они ворвались в переулок. Дыкал, как опытный десятник — восемь нашивок за ранения это вам не фунт лесных орехов — стремился увести своих людей подальше, в незатронутые грабежом кварталы.

Пехотинцы дышали тяжело. Бегать никто из них не любил. Одно дело — весь день на марше, а носиться сломя голову — забава для легкачей с их пращами и дротиками. Мы — тяжелая пехота. Наше дело — строй держать.

— Что уставились? — рявкнул Дыкал. — Не любо? Для вас же, олухи, стараюсь. Давайте, по быстрому.

Бойцы заозирались — с чего бы начать?

Мякиш, не долго думая, вышиб пяткой оскепища ближайший ставень и примерился запустить в настороженную пасть окна факел. Смачный пинок в зад от седого Риго, повидавшего сражений и штурмов не меньше, чем десятник, отбросил его шагов на пять вперед. Оброненный факел зашипел в луже и погас.

— Ты чё, дядька Риго?

— Это ты «чё», молокосос? — невозмутимо осведомился ветеран. — Любишь палить — шуруй к Медвежьим шапкам...

— ... или к Медным лбам, — добавил Дыкал, кивая на столбы жирного черного дыма, клубящиеся над базарной площадью Лахти, совсем недавно богатого и процветающего городка. Чем его жители насолили регентскому совету и вдовствующей государыне? Того десятник не знал и не имел намерения выяснять.

Поговаривали, будто горожане поддерживают серебром и харчами повстанческую армию Черного Шипа, чьи сорвиголовы люто вырезали и монасей толстобрюхих, и всяких благородных болванов, чванящихся дюжиной славных предков. А еще не нравилось кое-кому в столице слишком терпимое отношение к шерстомордым обитателям заперевальским. Местный жупан давал нелюдям право на поселение и налогом обкладывал наравне с коренными жителями Угорья. А то, на что сквозь пальцы смотрели господари восточных областей, могло ой как не понравиться в западных, более преданных короне.

Но стоит об этом задумываться простому легионеру?

Нет. Ему думать некогда. Крутись, чтоб живым остаться, да на старость подкопить.

Под стены Лахти зазря тащили стенобитные машины и тяжелые онагры. Бой почитай и не было. Без сопротивления солдаты 3-го Пограничного легиона закидали фашинами неглубокий ров и ринулись на стены. А уж потом, когда перебили немногочисленную охрану у южных ворот и на речной пристани, в город вошли конногвардейцы: хоругви Медвежьи шапки и Медные лбы. Потянувшихся за ними дружинников господаря Антека ожидало жестокое разочарование.