Дамнат

Но ради общего блага он должен...

–… поведать вам о зле, таящемся в диких землях. Зле столь древнем, что даже тот, кто вечно ткет, обошел его стороной. Я выведал это из древних свитков. Столь древних, о сущие, и так глубоко запрятанных, что мне и не верится. В них говорится о язве, о зле. О душах, жаждущих мщения. Оно скрыто там, где живут нечестивые. Люди.

– Говори, – услышал, а скорее ощутил кудха.

И он стал говорить.

Новая ночь. Все те же кошмары. Только клетка на этот раз оказалась открыта. Ивану снилось, что он сомневается, выйти или нет?

И он покинул клетку.

Новый день. Было пасмурно, шел мокрый снег. Деревья лишились снежного покрывала и стали выглядеть откровенно жалко. С голых ветвей падала капель. Если так продолжится, начнется ледоход и реку тогда не перейти. До чего же опостылел ему этот край! Снова на пороге вода – но на этот раз он перепрыгнул. Вовремя пригнулся, чтобы не удариться о притолоку. И голова не болит. Давно отшельник не чувствовал себя так хорошо.

Он умылся в ведре. Посмотрел на себя в отражении воды. Без бороды – вот так небрежно соскобленной – отшельник выглядел хоть и гораздо моложе, но в то же время… как-то чуждо что ли? Иван не понимал, что именно он усмотрел в собственном изображении. Но позже, вспомнив видение монаха, понял, что нынешний облик его чем-то похож на того загадочного человека, имени которого так и не узнал.

Иван понял, что очнулся от многолетнего сна. Или прозрел, неважно. Тридцать лет сна. Тридцать лет прозябания в забытом всеми богами, или же демонами, краю.

Кто его привел сюда и зачем? Тот… монах? Почему монах желал ему смерти? Что с его матерью, которую звали... Марией? Он должен во что бы то ни стало найти монаха и получить ответы. Иначе он сойдет с ума. Он не может находится здесь ни минуты.

Иван принял решение. Следующим, очень теплым солнечным зимним днем, когда голубой небосвод поражает своей необыкновенной гармоничной чистотой, а белизна снега до боли ослепляет, отшельник взвалил на плечо котомку, полную вяленого мяса и сушеной рыбы, сунул за пояс топор, нож и отправился в путь…

Бьющий без промаха

Отшельник в последний раз взглянул на притулившуюся к реке землянку.

Тридцать лет прошли, как один день. Он не знал, как этому отнестись. И пусть. Поправив котомку, он решительно зашагал вперед.

Путь Ивана был труден. Перейдя реку по раскисшему, зыбкому льду, Иван очутился в еще более диком краю, чем родной берег.