Поющие во Тьме

В результате благосклонности верховного главы Дома, Ксеноф стал титулованным графом раньше своего старшего брата, который и поныне числился у отца военным тысячником. Подобный жест свидетельствовал о доверии главы Дома, и Ксеноф собирался его оправдать во что бы то ни стало. Вот уже пять лет он занимал трон Криниспана и за это время повысил налоги для жителей графства более чем в три раза, превысив многократно минимальный налог, установленный Гайлордом Сильным — императором Аркании.

Тизарию пришлись по душе успехи внука, и он снова поощрил его — даровал Ксенофу майорат — государственный документ, дающий владельцу право передавать графскую корону по наследству.

А наследник должен был появиться в эту самую ночь — ночь Рождения, Смерти и грядущей Славы…

***

Эйвил Крезентальская, молодая супруга Ксенофа, возлежала на пуховых перинах, судорожно хватая ртом воздух. Она с трудом сдерживала мучительные спазмы, волнами накатывающие на живот. Возле графини хлопотали фрейлины и старуха-акушерка, поправляли подушки и протирали горячий лоб роженицы мокрой тряпкой.

Все ждали прихода младенца, которому предстояло в будущем править богатыми землями Криниспана.

— Госпожа, — ласково прошептала главная фрейлина, — потерпите ещё немного. Вы сможете, я знаю…

— Мила, — простонала бедняжка, закусывая до крови нижнюю губу, — эта боль… Я не могу больше её выносить… Я умру…

— Что вы такое говорите! — испуганно воскликнула девушка и прижалась лицом к груди графини. — Не думайте так. Это неправда, вы справитесь.

Эйвил не ответила. Новый приступ боли исторг из неё протяжный стон.

— Кажется, все скоро закончится, — деловито произнесла повитуха, держа в руках белое полотенце. — Соберитесь, миледи, осталось совсем немного. А ты, Мила, отойди от графини, ты же её задушишь. Иди, сообщи Его Светлости, что его первенец вот-вот появится на белый свет.

В этот момент особенно сильно ударила молния, и небо за окном озарилось ослепительно яркой вспышкой. Повитуха перекрестилась и громко пробормотала:

— Что делается! Ямат нас упаси от козней Зловещей Пятёрки.

А ты чего стоишь, Мила? Я же отправила тебя к Его Светлости? Не теряй времени.

Фрейлина безропотно подчинилась. Она не могла больше смотреть на мучения своей любимой госпожи, каждый стон которой был тяжёл словно наковальня в мастерской кузнеца. Девушка вышла из комнаты и на мгновение ослепла от яркого света. В отличие от покоев графини, освещаемых лишь тремя свечами, в коридоре вдоль стен горели десятки светильников.