Громов: Хозяин теней

И… какого хрена я не вижу? Даёшь бред с картинками! Так веселей.

- Кто? – вопрос сухой и в голосе слышу раздражение.

- Так этот… Метелька со товарищами! Барагозят и барагозят. Никакой на них управы. Уж я и так, и этак… - женщина лопотала и чувствовалось, что она неведомой Евдокии Путятичны – смешное отчество – если не боится, то всяко опасается.

- По десятку розог, а потом в карцер дня на три. На хлеб и воду. И донеси, что ещё раз позволят себе подобную вольность, и я их Трубецким отправлю, на фабрики.

Женщина тихо охнула. Видать, угроза была не пустяшной.

- Где болит? – это уже нам с Савкой.

- Т-тут… - он коснулся бока. – И тут… и…

Голос у него сделался ноющим и плаксивым.

Стоять.

Я одернул пацана. Нытики раздражают. А он того и гляди готов был разреветься, в голос, трубно и размазывая сопли по физиономии.

Не надо.

Не из тех она, кого слезой разжалобить можно. Вот что мне в жизни реально помогло – это чуйка. Ленка говорила, что это талант, людей так вот, с полуслова срисовывать, понимать, кто и чем дышит.

Так что вдох… да, больно, но боль перетерпеть придётся. И выдох. И спокойным голосом… спокойным сказать:

- Рёбра, кажется, сломаны, - голосок у мальчишки тонкий и дрожит, но уже в слезу не падает. – Справа два. Слева – одно. Возможно, трещины.

Евдокия Путятична слушает.

А Савка, пусть из последних сил, но держится.

- Ушибы… мягких тканей. Не опасно. А вот о внутренних повреждениях сказать не могу.

- Надо же, - рука переместилась на живот и от неё внутрь что-то потекло.

Тёплое. Даже горячее.

Охренеть обжигающее.

- Стой, - велели Савке, когда он дёрнулся. – Что чувствуешь?

- Жар, - он ответил уже сам, хотя внутри дрожал, что лист осиновый. Боялся. Женщину?

- Сильный?

- Да. От… ваших рук. И внутрь. А потом растекается…

- Интересно, - руки женщина убрала. – Весьма… интересно. Что ж, молодой человек… Зорянка! Зорянка, отведи его в душ, пусть умоется. Одежду выдай.

- Так ить… не напасёшься же… чистой-то не напасёшься.

Если каждому давать… до сроку… это ж порядка не будет! Вон, нехай в воде прополощет, ныне тепло, не застудится как… а там и просохнет. И добре.

- Зорянка, я ведь и проверить могу, - Евдокия Путятична позволила себе лёгкое недовольство. - А то и инвентаризацию провести… и аккуратней. Помой сама. И смотри, чтоб не упал. Сотрясение всё-таки имеется. Потом отведешь в лазарет. Пусть день или два отлежится…

Она замерла, явно задумавшись.