Рогатая жаба

Он хоть и был младше, но деревенский быт сделал его серьезным и рассудительным, Алене он нравился, и вся честная компания не упускала возможности вставить в любой разговор, какую-нибудь прибаутку в духе: «Тили, тили тесто жених и невеста…». Алена всегда краснела, Никита серьезно хмурил брови и грозил кулаком малолетним сватам. А однажды проходя мимо дома бабушки Алены, Ваня увидел, как она целовала Никиту в губы, стоя напротив него в зарослях сирени и держа за руку. Тогда он пулей бросился на поляну, чтобы рассказать всем ребятам о новом поводе для дразнилок.

Но по дороге передумал, сам не понимая почему, он просто решил, что этого не стоит делать вот и все. И теперь всегда глядя на Алену или Никиту, его переполняла гордость за себя, как будто бы они доверили ему какой-то страшный секрет, а он смог его сохранить, как бы его не пытали враги. Хотя никто и не знал о том, что он обладает этим секретом.

И конечно же он разглядел сутулый силуэт, сидящий на пеньке и опирающийся одной рукой на костыль, а второй указывающий куда-то вдаль, вплетая этот жест в нить своего повествования, которому внимали все ребята, сгрудившиеся вокруг него на бревнах, словно галки на ветке.

Ваня побежал.

– Дедушка Степан! – закричал он. Силуэт повернулся. Мальчик остановился, как вкопанный раскинутые для объятия руки опустились.

Повернувшийся, был нисколько не похож на деда Степана, хотя и был под стать ему по возрасту. Вместо густой седой бороды – гладко выбритые щеки с крупными порами, вместо кустистых бровей аккуратные, темные с небольшими завитками, а главное глаза, не серые, слегка водянистые источающие доброту и усталость, а темно карие, почти черные смотрящие четко, точно, как глаза ворона.

– Здравствуй, – проговорил незнакомец, – в нашем полку прибыло?

Вторая часть фразы была обращена к ребятам. Ваня молчал.

– Ну ты чего? Воды в рот набрал? Или родители не учили здороваться со старшими? – снова проговорил старик.

Его голос звучал как-то очень звонко для пожилого человека. Не гулко, а именно звонко. А еще почему-то в его голосе Ваня услышал, скрип калитки, шелест листвы, карканье ворона, змеиное шипение. Впрочем, все это ему конечно же показалось от неожиданности. Наконец он взял себя в руки.

– А, где дедушка Степан? – проговорил он еле слышно, смотря на незнакомца, но обращаясь к ребятам.

– А, так ты не знаешь пока, – вновь подал голос старик, – беда.