Свет Вечный

В рыцаре заворочалось недовольство.

«Да что этот мозгляк себе позволяет?»

Паладин подумал, а не остановить ли ему смутьяна, когда раздался громкий визг. Конь всадника испуганно заржал, скакнул в сторону и на полном скаку влетел в палатку торговца рыбой. Горе-посыльный вылетел из седла и растянулся на мостовой. Лиам резко натянул поводья. Велев Дони оставаться в седле, он спрыгнул на землю.

Вокруг собрались зеваки, желая взглянуть, что же случилось. Палатка развалилась. Брусчатку усеивали лужи и соленая сельдь.

Бедный сивка пытался встать на ноги, но поскальзывался и снова падал, сопровождая действие жалобным ржанием. Торговец, схватившись за голову, молча озирался и, видимо, подсчитывал убытки.

Лиам схватил посыльного за шкирку, рывком поставил. Паренек постанывал, закрывая лицо; сквозь пальцы стекала кровь из разбитого лба, падая на мостовую и смешиваясь с вонючей рыбьей водой. Бедолага едва держался на ногах, паладину даже пришлось встряхнуть его.

– Ты что себе позволяешь, мерзавец? – прорычал рыцарь, держа курьера за шею стальным хватом.

– За тобой смерть гонится? Отвечай!

– Я… опаздываю, – проблеял посыльный, глядя на рыцаря красными глазами.

– Опаздываешь? – Лиам потянул носом и, учуяв то, что и ожидал, сжал сильнее пальцы. – Уж не потому ли, скотина, что пил весь день?!

– Ай-ай! Прощения просим, ваше рыцарское благородие…

– Прощения? У Всесудьи будешь просить! Эй, любезный! – Лиам повернулся к торговцу. – Твоя ведь палатка?

Тот не сразу, но кивнул.

– Проси прощения, позорник рода людского, – прошипел Лиам на ухо посыльному.

– Живо.

– Я прошу простить меня, – пробубнил тот.

– Не слышу раскаяния.

– Простите меня, пожалуйста.

– Не верю! На коленях проси, хам!

Лиам, сжав шею так, что юноша застонал, швырнул его на колени и заставил ползать по усеянной рыбой мостовой, вымаливая милость у ошалевшего торговца. За происходящим, казалось, наблюдало полгорода. Народ голосил, хохотал и улюлюкал, заглушая блеянье посыльного, но рык паладина заставил всех затихнуть.

Когда юнец отбил сотню поклонов и почти сорвал голос, Лиам забрал у него кошель и отдал его торговцу. Серебра там было с лихвой, даже больше стоимости ущерба. Торговец рассыпался в благодарности, пока паладин его не прервал. Жалобно заскулил посыльный:

– Господин рыцарь, ваше светозарное благородие, у меня ведь ничего не осталось… Не могли бы вы вернуть мне ну хотя бы пару монет… на еду! Мне ехать аж в Ланское Угодье, путь не близкий. Помру ведь с голоду.