Демоны обмана (ОИ-5)

Но страшно не хотелось лежать на кровати и с тоской пялиться в раскрытый иллюминатор. Вроде и свежо в каюте, но жутко хотелось под открытое небо, на простор, где есть пространство для дальнего взора. Да и новость долетела, что сын уже на берегу и вскоре поднимется на борт корабля. А Люссия так и не думала отходить от раненого человека ни на шаг.

Поэтому пришлось выходить при магической поддержке любимой демонесы и при строгом моральном давлении:

- Не спеши! Мы никуда не опаздываем. Виктор ещё только на баркасе рассаживается со своими ближниками.

В последнее время в словах демонесы всё чаще и чаще проскакивали новые русские словечки, употребляемые выходцем с Земли. Вот и обозначение самых доверенных лиц из свиты, стало приживаться на русский манер и до ранения Семёну это нравилось. Но он всё равно казался недовольным:

- Я и так ногами не двигаю! Кто-то мои конечности словно у куклы-марионетки передвигает…, а так ещё больней, - тотчас магические захваты почти исчезли, но ворчать мужчина не перестал: - Начал выздоравливать, значит надо давать нагрузку на мышцы и кости. Иначе стану как старый пень…

Шумный выдох Люссии напомнил ему, что касаться запретной темы о возрасте не стоит даже в таком состоянии. Хоть шабены могли жить очень долго сохраняясь молодыми и репродуктивными, но графиня несколько переживала по причине своего старшинства в возрасте на несколько лет. Правда выглядела она всего лишь на двадцать пять и настолько эффектно, что демоны порой замирали на местах, глядя ей вслед.

А вслух, присматривая, как любимый переступает через последний порог, демонеса укорила:

- Не капризничай! Тебя не то, что нагружать, тебе в кровати ещё неделю вылёживаться надо!

Конечно, Семёну хотелось бравировать, показать что ему и в самом деле лучше, но взглянув на раскинувшиеся просторы, вздохнул полной грудью и чуть не закашлялся от резкой боли в груди. Хорошо, что уже и к самому некоторые силы и умения вернулись, поэтому сразу унял боль, подавил кашель и попытался аккуратно отрегулировать собственное дыхание.

Но его молчание было подмечено и расценено правильно:

- Где болит?! Немедленно садись в кресло! Вот так… И не смей вставать, а тем более делать попыток с кем-нибудь обняться!

По трапу, который наклонно опускали вдоль высокого борта корабля, уже грохотали сапоги и звенели рыцарские шпоры. Молодой император спешил проведать раненного отца.