Всего лишь всего

Или НЕ дошло?

– Наоборот – не пахнуть!

Кирс шумно вздохнул. Глядя на нескладную желтокожую санитарку в немилосердном утреннем свете (да! а время-то... полседьмого), в бело-голубом, строгом антураже процедурки, он сам себя не понимал. Ну как он мог? Трогать, хватать, прижиматься, влезать – вот в это?

– Дуругой привезли, – явно переживала благоуханка.

– Сказал же – понял!

Спускаясь в приёмное, он клял себя и клялся, что Тирпу больше ни-ни, но фоном так и дребезжало: а кого же тогда? Ведь после кого угодно это мерзкое послевкусие.

Не всегда, конечно, кукурузой по фаянсу, но муторно – всегда. Ночью влечёт и «сходит», утром – отвращает. И это едкое ощущалово чужого пота на коже. И эти фантомные волосы на зубах. Хочешь – не хочешь, а поймёшь стёбного слабоумного Пенько с третьей палаты, всякую свою эротическую байку приправляющего неизменным: «А там у ней – кадушка! А в кадушке – лягушка! Куаааааа! Куаааааа!». Точно. Куаааааа...

О! Хорошо, что про Пенько вспомнил. У него сегодня диагностика, надо, чтоб не завтракал.

Его, само собой, десять раз предупредили, но тут хоть сто десять. Деменцию ему почему-то не ставят, но не соображает он напрочь. Один интерес – порноретроспектива. Всё вспоминает, вспоминает... И ведь слушают. О душепора подумать (а многим и о душе не мешает), а всё туда же. Не отделение, а ретробордель какой-то. Чё вчера Кирс и полез к этой Тирпе – краем уха задел очередной Пеньковский сюжет. А много ли надо, когда тебе двадцать?

Кирс работал в госпитале ветеранов чуть больше года.

Дольше и быть не могло, молодой специалист, по распределению. Работа как работа, отделение сравнительно спокойное – кардиология. Сердечники, кому совсем уж худо, долго собой не обременяли, не в том они возрасте, чтоб долго сердцем маяться, худо – хуже – всё. А кому получше становилось – адьёс, домой. Это тебе не гастроэнтеро, где овсянки поел – улыбка до мозжечка, а копчёной колбаски – тоска и клизма.

Да. Кардиология всяко лучше.

Хоть в чём-то подфартило, так-то он не был баловнем судьбы. Разве что эротическим. Эротическая игрушка судьбины, во как. На такое даже не знаешь, что и сказать. Сам процесс, конечно, радует. Заезжать приятно (приятней, чем на машине: точность важна, а аккуратность не особо), но по выезду, так сказать, но поутру... Сколько было таких утр, таких раз, и все на одну рожу. На кислую.

Кстати, а сколько, вполне известно: это восемьдесят третий.