Первый рейс

– Бума-а-аги. А знаешь что, дорогой Мальвинек, пожалуй, передам-ка я все дела приказчикам. На недельку. И устрою себе экскурсию по злачным бюрократическим вертепам. Заодно и тебе компанию составлю. Вдвоем-то оно веселее будет, согласись.

Вяло сопротивлявшийся приятель был подхвачен под локоть и выведен из пироговой. Бросив неуверенно переминавшемуся официанту «на мой счет!», Кухта утробно порыкивал по пути: «Бумаги. Будут им бумаги. Наедятся бумаги по самое не забалуй!» Издалека ему эхом отвечали патрулирующие выверны.

***

Мальвинек, как выяснилось, уже отнес заявление об уходе фабричным конторским, и тут оставалось только ждать. Кроме того, он проявил невиданную прагматичность и реализовал подкопившиеся отгулы – суммарно их хватало на месяц. Но из его путаных объяснений Кухта вывел, что месяц это не вариант.

 – Понимаешь, дружище, – семенил Ойса сбоку от рослого приятеля, – первый рейс. Самый первый! Я ведь никогда и ни в чем не выделялся. Ну, почти никогда, – пришлось поправиться. – В школу для благородных меня же чудом занесло. Та программа для одаренных разночинских детей, что твой отец продавил в ландтаге – да будет ему пепел одеялом! – я и под нее не особо попадал. Меня тогда спасло только, что грамоте обучен: мама постаралась, – по острой скуле прокатилась слеза. Мальвинек быстро стер ее, кашлянул и продолжил:

 – А тут такой шанс! Я полечу! Во Флоранию! Первым рейсом! И Тирра со мной полетит – она так обрадовалась, когда я ей сказал…

«За тебя она обрадовалась, дурень», – подумал Кухта, но вслух произнес иное, дабы товарища не смущать:

 – Полетишь, естественно. Куда ж ты денешься. У тебя список составлен? Карта намечена?

 – Карта? – не понял Мальвинек, а потом засуетился по карманам. – А, ну конечно же. Вот, первым делом надо заявку на переезд подать. В бюро покидающих.

Кухта сощурился.

 – Не слыхал про таковских. Видимо, новое что-то. Пойдем, пощиплем их за бока.

Впрочем, по адресу их ждал сюрприз. Аккуратный, уютный домик с гостеприимно распахнутыми широкими дверями, благоухающий свежим деревом и краской. Огромная вывеска – дабы никто не ошибся – извещала всех любопытствующих, что это именно «Бюро покидающих», и ничто иное.

На входе улыбающаяся юная барышня в аккуратном, нарядном платье вежливо поинтересовалась, почему-то у Мальвинека, по какому делу господин изволил посетить. Господин в лице Кухты с трудом стянул с лица заготовленное сердитое выражение и заявил, что по делу о переезде.