Конь Красные копыта

Дальше — дело ясное: в метро, умирая от духоты и жажды, Сажань открыл поллитровую бутылку с «морсиком» — бледно-красной жидкостью, в которой плавали якобы ягодные хлопья, и осушил её всю до капли и одним махом. После этого люди на рекламных плакатах подмигивали ему всю дорогу, распевали застольные песни на всех языках мира и угрожали перегрызть горло, если он немедленно не запишется, не купит или не воспользуется уникальным предложением.

Сажань вернулся в родной подвал и поразился, какая радостно-рабочая там царила атмосфера.

Он не знал, что полчаса назад Олегу Тимуровичу позвонил давний друг Шалва и «оставил заявку» на крупную партию товара. Правда, сделать всё требовалось очень быстро, в драконовские сроки, но всё равно это была лучшая новость за последние недели три.

— Вот бабка! — радостно произнёс Жмитюков, выхватывая бутылку из рук Сажаня и отмахиваясь от него самого. — Даже ещё не выпил эту дрянь, а она уже действует!

И приложился к бутылке — с бледно-розовой жидкостью, в которой плавали какие-то хлопья.

— Сладко, — довольно зажмурился Олег Тимурович. — Думал, будет на вкус как дерьмо…

Он допил остальное, смял бутылку и бросил её в тёмный угол.

— Ладно, ребятушки, за работу, за работу! — Он чуть ли не руки потирал от радости. — Поработаете сверхурочно, всем заплачу как надо! И пожрать чего-нибудь принесу, сейчас сам сбегаю, гуляем! — Его глаза хитро блеснули. — И ты давай, сынок, деньги-то тоже нужны, а? А?

Сажань, кланяясь, вернулся на рабочее место и оглядел его недоверчиво.

Затем поднял глаза и как будто впервые увидел, где находится. Что-то было не так. Вроде и в то же место вернулся, и в другое… не узнать его.

Хлопнула дверь: Жмитюков отправился за обещанным ужином. Сажань от этого звука вздрогнул: тени в подвале будто подёрнулись дымкой. Он неохотно взялся за инструмент.

Правда выяснилась, когда кто-то из работников, изнывая от духоты, решил выйти на минуту из подвала, подышать ночным воздухом.

Дверь не открывалась. Наверное, на ней снаружи даже висел замок, тот самый большой, старый навесной замок, на который Олег Тимурович закрывал цех на ночь.

Конечно, никакого ужина он им приносить и не собирался.

Растерянные рабы Жмитюкова несколько минут безуспешно дёргали дверь и вяло обсуждали, что же им делать, но потом покорно вернулись к пошиву подделок. И только Сажань остался стоять у двери, не замечая, что ладони его сжались в кулаки.