Огонь повсюду

Всегда найдется кто-нибудь сказать «Под корень!» или «Пошёл ты в пилораму!». Пяток непримиримых с вечными петициями о вырубке и расчистке. Намёки с ухмылкой о каких-то там планах застройки…

– Я не об этом. Ты говорил про два месяца между Пьяницей и пожаром. Неужели за эти два месяца не было ни вести о пропаже… о моей пропаже, ни новостей о появлении неизвестного молодого колдуна?

– Уже проверено. – Вереск, не прекращавший ваять из фольги, выдавил на лице маски впадины для глаз. – Ни одна община не заявляла об исчезновении человека с твоими данными.

– А если дело с Пьяницей было моим первым?

– Похоже на то – мастер свалил бы его, оставшись незамеченным.

– Если так, и в пропавших должен упоминаться просто парень.

– А? – Клён локтем толкнул Вереска.

– Что это меняет в розыске? Остаётся тот же список из десяти-пятнадцати имён. Рассылать твой нынешний портрет – пустая затея. Вспоминай – или останешься Угольщиком.

– Тогда второе, – не сдавался я, – известия из общины о пришедшем колдуне.

– Мы изучили данные за семь-восемь месяцев до катастрофы, – Вереск сказал, как отпечатал литерами по листу.

– Никаких зацепок, тем более – колдунов. Вполне объяснимо – люди боятся. Стоит похвастать, что у них есть или воспитывается колдун-защитник – тотчас начнутся санкции. Тихая, размеренная жизнь будет уничтожена навсегда. Вот и держат язык за зубами.

– Я бы вернулся к приказу «Молчи», – напомнил Клён, терпеливо ждавший, пока я изучу все тупики ситуации. – Соображай, Угольщик. Выжми из себя, что можешь…

Упёршись локтями в стол, я прижал пальцы к вискам.

Зрительный образ, во сне объёмный и чёткий, наяву казался ускользающей тенью, зато пережитые чувства стали яркими и сильными; было в них нечто, что трудно выражается в словах. И смысл, смысл – в чём был смысл слова из сгоревших губ?..

– Первая версия, – глухо начал я, глядя в стол, – наваждение Жасмина. Ложный призрак для испуга.

– Возражаю, – поднял руку Клён. – Входное заклинание читал ты, Угольщик. Даже в пересекающихся снах Жасмин не может извратить смысл явленного ТЕБЕ.

У него… скажем, постоянный пропуск, а ты шёл на откровение и был как свеча для мотыльков. Он мог усилить эффект соприкосновения, но не вовсе изменить смысл.

– Присоединяюсь, – кивнул Вереск. – Дальше.

– Вторая версия. – Кажется, мой голос стал совсем шорохом, вроде возни кроликов. – Видение настоящее. Меня предупреждают или просят, чтоб я не разглашал… что-то, чего я ещё не знаю! и это – кто-то из погибших при пожаре.